Алхимики

В февральском номере «Нового мира» Андрей Нуйкин предуп­реждал - готовится ваше контрнаступление, и оказался прав: 13 марта появилось письмо Нины Андреевой. Никому не извест­ный химик вдруг сделался всем известным идеологом. Превраще­ние, прямо скажем, поразительное. Не стоит ли за ним какая алхимия?..

Убежден: будет воссоздана - день за днем, во всех драматичес­ких и комических подробностях - вся хроника событий вокруг вашего манифеста, вся хроника его замысла, написания, публика­ции, хроника организации его одобрения. Чем определялся выбор дня публикации? Какой стратегией? Какой тактикой? Почему по­явился манифест, скажем, 10 марта или 21? Особенно будет инте­ресна хроника событий между 13 марта и 5 апреля. Сколько мест­ных газет перепечатали манифест? Сколько было размножено с него ксероксов? Сколько организовано обсуждений-одобрений? По чьему распоряжению? Как пробуждалась местная инициатива? Кем? Почему три недели не было в печати ни одного слова про­тив, за исключением, кажется, лишь «Московских новостей» и «Тамбовской правды»? Почему Нину Андрееву хочется назвать лишь соавтором манифеста и к тому же далеко не главным? А кто алхимик главный? И один ли он? Почему одно частное мнение одного лица (положим), мнение, совершенно очевидно противо­поставленное всему курсу партии и государства на обновление, почему оно фактически господствовало в печати, господствовало беспрекословно и безраздельно в течение тех трех недель (точнее, двадцати четырех дней)? Почему оно фактически навязывалось - через печать или как-то еще - всей партии, всему народу, всей стране? Как это согласуется с лозунгом «Больше демократии. Больше социализма»? С гласностью? С Уставом и Программой партии? С Конституцией государства, наконец? Что это за Нина Андреева такая, обладающая столь небывалым и непонятным все­могуществом? А если это действительно не она, то кто?..

Совсем недавно (24-26 марта), будучи в Ленинграде, я вдоволь наслушался, начитался славословий в честь неглавного автора. Во­очию нагляделся на самый настоящий рецидив ждановщины. На­дышался, нанюхался «ждановской жидкости». Это славословие разворачивалось как по команде. Впрочем, почему - как? Оно и было очень даже хорошо организовано... я слышал: «Наконец-то!», «Наконец-то дан отпор очернителям!», «Наконец-то все по­ставлено на свои места!»...

Это отрезвляет. Гарантий необратимости обновления еще нет. Зато нам наглядно и радостно продемонстрировали маленькую репетицию удушения перестройки, микромодель реванша. Будем благодарны за хороший урок: гарантии только в нас самих. Я видел, слышал, знаю людей (их больше, чем казалось), которых уже ничем нельзя сбить с толку, запугать, сломить и для которых статья в «Правде» стала своей. Нет ничего важнее, как все глубже понять самому и убедить других: всякая алхимия, подобная той, что связана с упомянутым манифестом, гибельна. «Спасение принципов», на которых он основан, грозит уже не просто засто­ем, а настоящей катастрофой - для страны, для социализма, для мира. Сталинщина, не выкорчеванная до конца, закономерно породила рашидовщину. Сейчас, если ее действительно не выкор­чевать, она может породить нечто несравненно худшее.

И нельзя больше кропить людей «ждановской жидкостью», а между тем...

В статье В. Глаголева, посвященной 90-летию со дня рождения А.А. Жданова, читаем: «Всей своей деятельностью, всей силой своего огромного организаторского и пропагандистского таланта Андрей Александрович Жданов беззаветно служил трудовому наро­ду, делу Ленина, Коммунистической партии... В городе Ленина, колыбели социалистической революции, развертываются его замеча­тельные способности и особое дарование политического деятеля... Как истинный коммунист он не знал разрыва между словом и действием, между теорией и практикой... имя его хранится в па­мяти народной...»

Что это? Неужели автор ничего не знал о фактах палаческой деятельности Жданова? Не мог не знать! Об этом говорилось и на XXII съезде. Значит, знал и все-таки написал. Почему? Потому что поручили? Ну, а почему не отказался? Ведь не расстреляли бы его за это и даже не арестовали бы. Так почему?

Или вот еще один источник. Только что вышла седьмым изда­нием тиражом в 200 тысяч книга Алексея Абрамова «У кремлев­ской стены». Вышла в Госполитиздате. Подписана в печать 3 де­кабря 1987 года. Читаем в этом издании о Жданове то же самое, что и в первом (1974): «Под его руководством трудящиеся Ленин­града успешно боролись за досрочное выполнение планов второй и третьей пятилеток... В 1948 году именем выдающегося деятеля Коммунистической партии назван город Мариуполь, имя Жданова носят улица, станция метро и «Первая образцовая типография» в Москве, улицы и заводы во многих городах и поселках страны». Ведь опять же: все, все знает человек о Жданове - не может не знать! - и все равно зачисляет его в «герои», в «легендарные соратники». И точно такие же аморальные, внеморальные, «объективные» характеристики дает он и Вышинскому, и Мехлису...

Да, есть город Жданов. Есть даже еще один университет имени Жданова (в Иркутске). Есть многие тысячи улиц, заводов, фаб­рик, типографий, кораблей, институтов, колхозов, совхозов, школ, клубов, даже детских садов, дворцов пионеров (в том же Ленинграде) - имени Жданова. Уже имени Сталина почти нет, а имени Жданова - сколько угодно. Вся страна окроплена «ждановской жидкостью». Это своего рода рекорд. Только рекорд чего? Рекорд цинизма тех, кто сознательно не желает отказаться от прославления этого имени? Или рекорд нашего собственного не­вежества, равнодушия и бесхарактерности?..

В Елабуге сохранился дом, в котором Цветаева прожила пос­ледние дни своей жизни, в котором и погибла. На доме мемори­альная доска, будет, вероятно, и музей. Адрес - улица Жданова.

И это все - опять не очернительство? Не очернительство не только нашего прошлого, но и настоящего? Не заведомое очерни­тельство и нашего будущего? И в XXI век войдем с этими клейма­ми?..

Экология. Поворот рек. Отравление Байкала...

А экология нашей нравственности? Повороты рек нашей куль­туры? Отравление наших духовных байкалов?.. Все это предельно конкретно, наглядно - осязаемо! - и выразилось в нашем само­окроплении ждановщиной, в нашем самоочернительстве.

Ну так давайте опомнимся. До чего мы дожили: имеем в 1988 году Дворец пионеров имени Жданова - и где? - на углу Невского и Фонтанки, у Аничкова моста... Какие добрые сказки должны сочинять вожатые детям об этом добром дяде?.. От кого все это зависит? От кого еще, как не от нас самих? От взрыва чувства нашего собственного достоинства, нашей чести, да просто - брез­гливости. Если мы не хотим или не умеем добиться столь малого, то как добьемся большего?..

Ну а тем, кому любезно это имя, посоветуем (этот совет при нынешней демократизации вполне реален): пусть выстроят для себя на кооперативных началах - Ждановград, хоть Славождановск, памятники: Жданову-мыслителю, Жданову-полководцу, Жданову-истребителю «врагов народа», и пусть опояшут их теми списками, пусть выгравируют золотом ту телеграмму. Все улицы в Жданофильске, конечно, имени Жданова под номерами. Пусть принимают ежедневно постановления в ждановском духе. Пусть объ­явят всех Мадонн, созданных всеми Рафаэлями и Леонардами, - богоискательством и некрофильством. Тут-то и начнется: кто бди­тельней? Кто мягкотел?.. соревноваться будут. Вырезать из пред­последней главы «Идиота» строки о «ждановской жидкости»! Вы­резать всю главу! Запретить весь роман - как диверсию против Жданова. Запретить всех, кто его читал! Запретить тех, кто его запрещал. Запретить вообще думать о «ждановской жидкости»! И будут ошалело бормотать про себя: «Я о ней не думаю. Я думаю не о ней...», пересажают они все друг друга, так что два последних ждановца (ждановки?) друг на друга доносить побегут за то, что думают о ней. Только кому и куда?.