9.1. Обострение противоречий нэпа

и возможные варианты их разрешения.

По мере завершения восстановительного периода в 1925-1926 гг. обострялись присущие НЭПу противоречия. В экономику требовались значительные инвестиции для обновления машинного парка, создания новых производств. Речь шла об отраслях тяжелой индустрии с длительным сроком оборота капитала. Однако жесткая правительственная политика в вопросах уплаты дореволюционных долгов, компенсаций за национализированную собственность препятствовала притоку капиталов извне; перелив же внутренних частнокапиталистических накоплений в тяжелую промышленность блокировался законодательным путем. Индустриальный рост требовал увеличения товарности крестьянского хозяйства (чтобы накормить растущие города, обеспечить сырьем промышленность, форсировать агроэкспорт с целью импорта оборудования); однако в деревне тормозилось развитие индивидуальных крупно-товарных хозяйств, а на развертывание коллективных хозяйств не хватало средств.

В социально-политической сфере усиливалось противоречие между многообразием социальных интересов и большевистским авторитаризмом: хозяйственно возрождающаяся деревня, крепнущий частнопредпринимательский сектор стремились обеспечить политические гарантии своих экономических интересов, что в условиях однопартийной системы вело к усилению фракционной борьбы в ВКП(б), к росту коррупции в госаппарате.

Нарастал антагонизм между политикой и экономикой. В городе партию в основном пополняли “рабочие от станка”, не питавшие особых симпатий к “нэпманам”. В деревне главным источником пополнения рядов партийно-советского аппарата являлись “жертвы рынка” - разорявшиеся крестьяне (беднота). Вследствие этого можно представить “любовь” большинства городских и сельских функционеров к НЭПу.

Применительно к конкретно-историческим условиям конца 1920-х гг. можно смоделировать следующие варианты экономического развития. Либо дальнейшее развитие НЭПа и расширение сферы рыночной экономики. При этом отечественный частный капитал, при его незначительных размерах в основном устремился бы в производство предметов потребления и в аграрный сектор. На иностранные инвестиции в условиях “великого кризиса” и депрессии 1930-х гг. рассчитывать не приходилось. В результате наблюдалась бы стагнация производства в тяжелой промышленности. Либо дальнейшее ограничение рыночных начал в экономике, переход к “мобилизационно-командной” модели. В этом случае государство административными методами блокировало бы перелив капиталов в легкую промышленность и в аграрный сектор, сконцентрировав материальные и финансовые ресурсы в тяжелой промышленности.

Полную либерализацию рыночных отношений в экономике не предлагало ни одно из влиятельных течений в руководстве большевистской партии. Таким образом, в конце 1920-х гг. перед советской экономикой встали две реальные альтернативы развития (обеспеченные политически); либо продолжение НЭПа - группа Бухарина, либо форсированный переход к “государственному социализму” - группа Сталина.