1992 Г. Стал временем беспрецедентного обогащения, «первона­чального накопления капитала».

Характер и проблемы экономического реформирования. В то же время «русского чуда» не получилось. За 1992 г. промышленное производ­ство сократилось на 20%, а производство важнейших товаров народ­ного потребления — на 20-30%. Прилавки тысяч ларьков, магазинов

заполнились товарами из ближайшего и дальнего зарубежья, качественными и фальсифицированными. Внешнее изобилие свидетель­ствовало не столько об оживлении экономической жизни, сколько о своевременно придержанных товарах, а также о заметном отстава­нии потребительского спроса от предложения товаров. Положение многих групп населения, живших исключительно за счет денежных доходов, стало катастрофическим. Уже через два месяца после начала реформ примерно на 70% была повышена заработная плата, вновь возобновлено кредитование предприятий, что вызывало новые и новые витки инфляции.

Похоже, что молодые реформаторы были готовы безостановочно проводить далее -«шоковую терапию», резать «по живому». Возможно, они изначально рассчитывали, что одна половина населения безропот­но и тихо умрет, чтобы создать условия для счастливой жизни остав­шейся половины. К марту 1992 г. 85 млн. человек (57%) по своим дохо­дам находились ниже прожиточного минимума, а 28 млн. (185%) ниже физиологического минимума, т, е. просто голодали⁸². Поэтому уже весной 1992 г. население стало роптать. Выразителями нарас­тающего общественного недовольства стали коммунисты, постепен­но оправившиеся от ударов 1991 г. Простых людей возмущала бес­контрольность новой политической элиты, которая распоряжалась государственной собственностью как своей личной. Происходило по­степенное восстановление системы привилегий, против которой со­всем недавно боролись демократы. Резко обострилась криминогенная ситуация. «Гримасы реформ», как когда-то «гримасы нэпа», вызвали разочарование в широких кругах интеллигенции, работников госу­дарственного сектора экономики. На эти настроения стали опирать­ся некоторые бывшие сподвижники Б. И. Ельцина, считавшие, что он исчерпал себя, не способен на созидательную работу. Ряд органи­заций создали Фронт национального спасения, стала формироваться «державно-патриотическая» оппозиция, объединявшая всех, кому было «за державу обидно».

Некоторые итоги. За время «реформ» производительность труда в рос­сийской промышленности упала более чем наполовину. Тем не менее правительство не допускало банкротства неэффективных предпри­ятий, число которых достигло 70%. Работники таких предприятий подолгу не получали зарплаты, удовлетворяясь разовыми подачками.

Сохранялась искусственная занятость. В безработных пребывало 10-15% трудоспособного населения страны. Так называемый «децильный коэффициент», или соотношение доходов 10% наиболее благополуч­ных граждан и 10% имеющих низшие доходы, вырос до 20 к 1. В совет­ское время, по большинству источников, «децильный коэффициент» не превышал 4,5 к 1.

В стране в 1990-е гг. сформировался новый правящий класс. В новую российскую элиту вошла значительная часть прежней со­ветской номенклатуры. Бывшие партийные, комсомольские, хозяй­ственные руководители в результате номенклатурной приватизации превратились в крупных бизнесменов, банкиров, олигархов, губерна­торов, мэров, депутатов и т. д. Компанию им составили выходцы из мира торговли, криминала, верхов интеллигенции. Меньшая часть бывших советских людей, сумевших приспособиться к новым ры­ночным и социально-политическим условиям, стала постепенно пре­вращаться в «средний класс», который в западных странах составляет большинство. Это предприниматели средней руки, часть фермеров, работники государственных учреждений, преуспевающих промыш­ленных предприятий (газовики и нефтяники, энергетики, железно­дорожники и др.). Огромное большинство рабочих, колхозников, работников совхозов, рядовой интеллигенции, женщин, молодежи, пенсионеров оказались выбитыми из прежнего уклада жизни и на протяжении 1990-х гг. мучительно пытались выжить, приспособить­ся, найти свое место в жизни.

За 1990-е гг., по официальным данным, население России сокра­тилось со 150 до 146 млн. человек. Дело в том, что смертность стала превосходить рождаемость. Приток беженцев из бывших союзных республик не восполнял естественную убыль населения. Демографы заговорили о депопуляции, вырождении россиян, прежде всего рус­ского народа. Если в 1970-х гг. много говорили об акселерации, об ускорении роста и полового созревания молодого поколения, то в 1990-х гг. заговорили о децелерации, об ухудшении показателей фи­зического развития молодежи, особенно юношей. Огромный размах приобрели алкоголизм, наркомания, заболеваемость СПИДом, тубер­кулезом и другими опасными болезнями.

Разумеется, в жизни многих россиян, особенно в Москве, Петер­бурге, других крупных городах, произошло немало приятных перемен. Исчезли очереди, понятие товарного дефицита. Появились тысячи магазинов, пунктов торговли на любой вкус и кошелек, переполнен-

ных продовольственными и промышленными товарами. Появились реальные возможности купить автомобиль, телевизор, холодильник стиральную машину, компьютер, видеокамеру иностранного производства, съездить за границу, улучшить жилищные условия, получить образование за границей. Появились новые формы развлечении, разнообразные услуги. Многие продавцы, работники сферы обслуживания стали внимательными и вежливыми.

К сожалению, у любого из перечисленных достижений есть обратная сторона. Большинство товаров на российском рынке — импортные, что грозит потерей экономической самостоятельности-, экономической безопасности страны. Большинство качественных товаров и качественных услуг может позволить себе лишь меньшинство населения.

К 1999 г. доля России в мировом валовом внутреннем продукте сократилась до менее чем 1%. Примерно такой же является доля Рос­сии на мировом рынке высокотехнологичных изделий (США — 21%, Япония — 16%). По объемам валового национального продукта, промышленного производства Россия заметно отстала от США, Японии, Китая, Великобритании, Германии, Франции и других стран. Объем капиталовложений в период реформ сократился в несколько раз в сравнении с не очень удачной второй половиной 1980-х гг. Понизил­ся уровень производительности труда.

Россия выглядела явно плачевно на фоне остального мира.

Динамика реального объема валового внутреннего продукта, %⁸³

В 1999 г. валовой внутренний продукт Российской Федерации со­ставил 993,0 млрд долларов США, или 6787 долларов США на душу населения. В самих США валовой внутренний продукт в 1996 г. соста­вил 7390,6 млрд. долларов, а на душу населения — 27 831 долларов⁸⁴.

В результате интенсивной эксплуатации и незначительных раз­меров технической реконструкции основные средства производства износились в еще большей степени. По мнению многих авторов, про­исходила деиндустриализация российской экономики, сокращение ее научно-технического, инновационного потенциала. Информационно-техническая революция затронула лишь некоторые отрасли и секторы экономики. Российская внешняя торговля носит «колониальный» ха­рактер. Экспорт почти полностью состоит из сырья, однако даже ма­лая часть получаемой от его продажи довольно внушительной прибы­ли не вкладывается обратно в производство (а если и вкладывается, то только в добывающие отрасли, чтобы поддержать или увеличить уровень добычи и соответственно объем экспорта). Большая часть экс­портных поступлений уходит на потребление, меньшую часть прожи­вает государство. (В 1996-1997 гг. при экспорте в 90 млрд. долларов российский импорт достиг 70 млрд., причем состоял главным обра­зом из продуктов питания и других потребительских товаров.) Рос­сия потеряла ряд внешних рынков сбыта своей продукции, зависит от позиции США, мощных международных экономических организаций. Если доля СССР на мировом рынке оружия достигала 40% всех объ-

емов, то доля России упала до 10%. Военный бюджет США к началу XXI в. достиг 400 млрд. долларов, а российский составил около 10 долларов. Многие эксперты считают, что результатом реформ стало необратимое отставание России от передовых стран мира. Оптими­сты, вспоминая историю, утверждают, что были времена и похуже.

За 1990-е гг. доля заработной платы в российском валовом внутреннем продукте снизилась с 50 до 30%. По данным ООН, средневзвешенный ежегодный годовой доход в мире на 1 января 1998 г. составлял 5,5 тыс. долларов на человека. В России же он и до августа 1998 г. составлял 2,4 тыс. долларов⁸⁵.

Уровень жизни тех слоев населения, которые связаны с бюджетной и производственной сферой, резко упал в результате сокраще­ния реальных доходов и свертывания системы общественных фондов потребления. Сокращение населения напрямую может быть связано с демонтажом системы здравоохранения и тем, что потребление качественных продуктов питания намного отстает от установленных норм.

В стране в условиях реформ началась социальная деградация насе­ления. На процесс демодернизации, децивилизации российского обще­ства влияет то, что массы квалифицированных специалистов занима­ются натуральным хозяйством (рыбной ловлей, охотой, торговлей мехом), пытаются прожить за счет челночной торговли, денежных спекуляций или криминальным путем. «Утечка мозгов» приобрела массовый характер. Престижность и важность труда превратились в пустые понятия.

Бесконтрольные перемещения материальных средств, ресурсов и капитала внутри страны и за ее пределами облегчали вывоз за границу большей части денег, добытых криминальным, клептокративным или коррупционистским путем. За 1992-1999 гг. эта сумма достигла 400 млрд. долларов.

Криминализация экономики приобрела колоссальный размах. Число предприятий, принадлежащих преступному капиталу, к концу века оценивалось цифрой от 40 и 60 тыс. Мафия косвенно управ, 37 российскими биржами, владела 55% промышленного капитала и 80% акций, имеющих право голоса. Мафия напрямую контролировала 1500 государственных предприятий, более 400 банков, всю золотой алмазную промышленность. Преступный мир — параллельно с госу-

дарством — стал самым крупным и наиболее эффективным сборщи­ком налогов. Рэкет забирал 10-20% доходов предпринимателей.

Збигнев Бжезинский, который в качестве помощника президента Р. Рейгана приложил немало усилий к низвержению СССР, в одной из своих книг констатировал, что Россия больше не является партне­ром Америки; она — клиент. По его мнению, Россия — это не политиче­ское и оборонное, а чисто географическое понятие. Привлекательным в России остаются ее природные ресурсы. По некоторым данным, в России 53% мировых запасов стратегического сырья, 40% нетропи­ческого леса. После 2015 г. российские пахотные земли вполне могут кормить весь остальной мир.

В результате экономической дезинтеграции к концу 1990-х гг. воз­никла серьезная угроза распада страны вследствие экономической дезинтеграции. Интенсивность экономических связей внутри России сократилась в 2 раза. ВВП и НД сократились на 50%. Дифференциа­ция уровней развития регионов составила 8-12 раз. Большинство из 89 субъектов Российской Федерации превратились в дотационные, убыточные, а некоторые стали определяться как «депрессивные*. В республиках Северного Кавказа для достижения даже среднего об­щероссийского уровня потребуется 10-15 лет. Опасным представля­ется разрыв культурного пространства, культурного самосознания. Это связано с размерами страны, с тарифами на перевозки. Пасса­жирские перевозки сократились на 30%, а авиационные — в 3 раза.

Реформы, проведенные в России в 90-е гг. XX в., не стали предме­том широкой и гласной общественной дискуссии.

В российском обществе перед каждыми выборами возобновляются дискуссии о дальнейших путях развития. Обычно предлагается один и тот же набор альтернатив: продолжение модернизации, вестернизации на американский манер; неокоммунизм, неосоветизм, неосоциа­лизм; возрождение российского национального капитализма и т. д.

В то же время в ходе российских реформ едва ли не самой по­пулярной фразой многих участников событий стала: «Хотели как луч­ше, а получилось как всегда».