Сын не в отца

Вместе с Макмилланом приехала в нашу страну группа английских журналистов, в которой был и сын Уинстона Черчилля — Рэндольф. Он слыл очень смелым, даже дерзким, журналистом, не щадившим ни своих консерваторов, ни тем более лейбористов. В чем-то он, конечно, походил на отца — крупный, тяжелый, с бульдожьей хваткой. Мне говорили, что он также отличается большой любовью к коньяку, хотя выпитое влияет на него гораздо сильнее, чем на папашу. Этому я был свидетель. На приеме в английском посольстве в зал, где находились главные гости, журналистов не пустили. А Рэндольф Черчилль, явно выпив коньяка, пытался пройти туда, вознамерившись, видимо, поговорить с Хрущевым. Его вежливо отстраняли. В какой-то момент его выкрики перекрыли даже оживленный гул голосов, несмолкаемый обычно на больших приемах:

— Это безобразие! Меня в моем собственном посольстве смеют куда-то не пускать!

Посол Великобритании побледнел, услышав это. Назревал скандал.

Потом я увидел Рэндольфа Черчилля, когда мы оказались в Киеве. Помню, часов в восемь утра я спустился в гостиничный ресторан позавтракать. Там уже сидел Черчилль. Он что-то ел, а перед ним стоял большой фужер для воды, наполненный коньяком. Из многих источников известно, что Черчилль-старший тоже начинал свой день с коньяка, а также с длинной крепкой сигары. Сын, видимо, хотел походить на папу. Но получалось это у него без особого успеха. Когда мы прилетели в Ленинград, я не увидел в толпе журналистов Рэндольфа Черчилля и спросил у кого-то из англичан, где он. Мне ответили:

— Ему стало не по себе, и он из Киева через Москву улетел домой, в Лондон.

Лично мне было понятно, что означали слова «стало не по себе»…