«Трудно быть премьером»

Через некоторое время Косыгин нанес ответный визит в Канаду. После первой встречи в Москве у него с Трюдо возникли взаимные симпатии. Я видел, что они с удовольствием общаются друг с другом.

В Оттаве прошли переговоры с Трюдо. Принимал Косыгина генерал-губернатор Канады, де-факто — глава государства, де-юре — представитель официального главы этой страны — королевы Великобритании.

Как и положено, состоялся многолюдный правительственный банкет. Но кроме того, как бы вне программы, Трюдо устроил дружеский завтрак в официальной резиденции премьер-министра Канады. На закуску подали устриц. У меня потекли слюнки. А по виду Косыгина я тут же понял, что он не готов к встрече с таким экзотическим продуктом.

Официант поставил огромное блюдо на середину стола и удалился. Трюдо, как гостеприимный хозяин, пододвинул блюдо с устрицами, лежащими на крошеном льду, Косыгину. Алексей Николаевич с некоторой опаской положил несколько ракушек себе на тарелку, а когда это же сделал Трюдо, а за ним и я, он стал украдкой наблюдать, как мы с ними поступим дальше. Трюдо, видимо, тоже заметил некоторое замешательство Косыгина. Как истинный гурман, он выжал на устрицу лимон, добавил немного хрена и каплю острого соуса, а затем занес специальную маленькую вилочку над «обработанной» таким образом устрицей. Косыгин все понял и проделал то же самое. Устрицы имели успех. А две последние, оставшиеся на блюде, мы, можно сказать, по-братски разделили с Трюдо.

В программу визита высоких иностранных гостей в Канаду обязательным пунктом включается посещение парламента. Не сделали исключения и для Косыгина. Сначала он накоротке встретился со спикером, одетым в традиционную черную мантию, затем проследовал в парламентский кабинет премьер-министра. Там Трюдо нас оставил, чтобы пройти в зал заседаний и занять свое место на правительственной скамье. Косыгин же поднялся на галерею почетных гостей.

По предложению спикера весь состав парламента встал и аплодисментами приветствовал главу советского правительства. А затем начался традиционный час ответов канадского правительства на вопросы, которые в большинстве своем были весьма острыми и каверзными. Трюдо и его министры выкручивались как могли. Косыгин с интересом слушал мой перевод. Помню, повернулся ко мне и сказал: «Да, нелегко у них быть главой правительства».

Когда заседание закончилось, мы спустились в вестибюль, где к нам присоединился Трюдо, чтобы проводить Косыгина до машины.

Здание парламента от улицы отделял газон, аккуратно подстриженный на английский манер. Автомобили стояли у подъезда. Косыгин распрощался с Трюдо и хотел уже сесть в машину, как вдруг обернулся ко мне и спросил:

— Мы ведь сейчас в гостиницу? А далеко до нее?

Я говорю:

— Она рядом, пешком максимум десять-пятнадцать минут.

— Ну так давайте пройдемся, — предложил он.

В общем, Алексей Николаевич и здесь остался верен себе — не упустил шанса прогуляться пешком по улицам незнакомого города.

Я повернулся к Трюдо:

— Господин Косыгин хотел бы пройти до гостиницы пешком.

Тот ответил:

— Замечательно. И я с вами пойду.

И мы пошли по дорожке вокруг газона к выходу на улицу. По периметру газона, на некотором расстоянии друг от друга, в ярко-красных френчах, темно-синих галифе и широкополых шляпах стояли полицейские Королевской конной полиции Канады. А на газоне собрались два-три десятка зевак, пришедших поглазеть на советского премьера. В общей сложности группа, во главе которой шествовали Косыгин, Трюдо и я вместе с охраной, насчитывала человек пятьдесят. Косыгин и Трюдо беседовали на ходу, я переводил.

Вдруг каким-то боковым зрением я заметил, как что-то черное мелькнуло справа, с той стороны, где шел Косыгин. Тут же я ощутил довольно сильный удар в правое плечо. И увидел, что к Алексею Николаевичу сзади тянутся две руки. Они обхватили его и вцепились в лацканы пиджака. Человек в черной кожаной куртке явно пытался опрокинуть Косыгина на землю. Я услышал крик: «Свободу Венгрии!»

Инцидент длился, вероятно, не более нескольких секунд. Сразу же среагировали старший охранник Косыгина, а также сопровождавшие нас канадцы — схватили человека и повалили его на землю. Охрана моментально сомкнулась вокруг Трюдо и Косыгина, и я, естественно, оказался в самой гуще.

Все были в шоке. Особенно разволновался Трюдо. Но Алексей Николаевич оставался невозмутимым. Он первым делом осмотрел свой пиджак и с досадой произнес:

— Надо же, пуговицу оторвал…

Трюдо начал извиняться, выражать сожаление, а Косыгин в свою очередь стал успокаивать Трюдо, дескать, бывает, что же делать, ничего страшного не случилось.

Охранники заявили, что ни о каком продолжении прогулки и речи быть не может. Пьер Трюдо пригласил Косыгина в находившееся рядом, буквально в нескольких метрах, здание парламентского комплекса. Он сказал:

— Давайте зайдем сюда, тут у меня еще один кабинет. Заодно, может быть, чаю попьем, и я попрошу, чтобы вам пуговицу пришили.

Алексей Николаевич согласился. Попили чаю, и костюм Косыгина привели в порядок.

К этому времени канадская охрана успела разобраться в произошедшем и доложила, что у человека, совершившего нападение, никакого оружия не было. Им оказался выходец из Венгрии, уехавший из своей страны после событий 1956 года и баллотирующийся на предстоящих выборах в местные органы власти. Целью его, по-видимому, было желание привлечь внимание к себе избирателей.

После этого случая охрана, конечно, постаралась ограничить «свободолюбие» Косыгина.

Несмотря на крайне неприятный инцидент, визит продолжался. В соответствии с программой мы оказались на Западном побережье, в Ванкувере. Там предусматривалось посещение хоккейного матча с участием местной команды «Ванкувер Канаке». И вот тут перед нашей охраной встал вопрос, пускать ли Косыгина на столь многолюдное мероприятие, тем более что специальной правительственной ложи в ванкуверском Дворце спорта не было. Риск, безусловно, существовал. Особенно возражал заместитель начальника «девятки», сопровождавший Косыгина. Хозяева расстроились: как же можно, побывав в Канаде, не увидеть настоящий хоккей! Они убеждали, что никакой опасности нет, поскольку о посещении Косыгиным матча заранее не объявлялось и трибуны будут заполнены истинными любителями спорта, которым и в голову не придет устраивать какие-то политические провокации.

Можно по-разному относиться к этим аргументам, но Косыгин поверил в искренность хозяев и, отмахнувшись от настойчивых возражений нашей охраны, отправился на хоккей.

В конечном счете канадцы оказались правы. У входа на трибуну Косыгина приветствовали капитаны обеих команд, вручили ему свои вымпелы, шайбу и клюшку. А перед началом игры, когда диктор объявил, что на матче присутствует высокий гость из Советского Союза, весь зал дружно поднялся с мест и бурными аплодисментами приветствовал главу советского правительства.

Во время этого визита нашу делегацию везде сопровождала группа канадских переводчиков. Все — русские по происхождению. Одна из переводчиц рассказала мне, что родилась в 1945 году в лагере для перемещенных лиц. Отец ее был из советских военнопленных, а мать — из угнанных, они встретились уже в самом конце войны. И как многие в те годы, решили не возвращаться на родину. После долгих мытарств обосновались в Канаде.

Известно, что в те времена официальное отношение к таким людям у нас в стране было резко отрицательным. Они считались врагами, перебежчиками и так далее. Но мне лично те, с кем я общался в Канаде, были приятны, и я видел, что они горды своей работой со столь высокой делегацией из России.

В Оттаве перед отъездом из Канады для всех участников визита был организован неофициальный ланч, на котором присутствовали и переводчики. Канадцы говорили нам разные добрые слова, мы отвечали тем же. Я, зная, что в своем заключительном тосте наш Председатель собирается упомянуть с благодарностью всех канадских официальных лиц, сопровождавших его, сказал:

— Алексей Николаевич, тут с нами ездила группа канадских переводчиков из бывших наших. Они работали от души. Может быть, их тоже стоит упомянуть в вашем заключительном тосте?

Он с готовностью согласился:

— Да-да, конечно.

Однако, поскольку прощальный тост оказался длинным, Косыгин о своем обещании запамятовал. Я ему напомнил. Он ответил:

— Ну и что? Я про них отдельно скажу.

После чего он встал и, обращаясь уже к ним, сказал:

— Я знаю, что многие из вас — выходцы или потомки выходцев из России. И хочу выразить вам искреннюю благодарность, пожелать вам и вашим родственникам всего наилучшего, а также выразить уверенность в том, что, откуда бы вы ни прибыли, сейчас все вы — хорошие канадцы.

Я окинул взглядом лица этих людей. У них на глазах стояли слезы. Они прекрасно знали, как к ним относятся многие из тех, кто приезжал из Советского Союза, и были искренне растроганы словами, публично высказанными в их адрес одним из высших руководителей нашей страны.