В. А. Кабанов, его жена Ася, в. М. Суходрев, ш. Атлас Нью-Йорк, 1990-е годы

Если говорить о походах по магазинам, то отмечу, что шоппинг никогда не был моим любимым занятием, поскольку в СССР я такой привычки не приобрела, а за границей впервые оказалась в 55 лет. В плане покупок мне помогали мои новые подруги — американки. Мы обычно вместе отправлялись в какой-нибудь только им известный магазинчик, покупали все, что необходимо, и затем заходили перекусить в ближайшее кафе.

Кроме того, большого внимания требовал дом — ни горничной, ни повара у нас не было, а гостей мы принимали всегда много и всегда с удовольствием.

Вспоминая сейчас те пять лет, прожитые в Нью-Йорке, могу сказать только одно: спасибо Америке за эти годы, спасибо и моим дорогим подругам, друзьям, чьи внимание и любовь сделали этот период нашей жизни счастливым.

В. С.: В свою очередь, я хотел бы вспомнить еще об одном человеке, навещавшем нас в Нью-Йорке, — Мише Ромадине. Сын известного художника-пейзажиста академического направления Николая Ромадина, Миша не пошел точно по стопам отца, а стал художником в разных жанрах: в кино (в частности, он был художником-постановщиком фильма «Солярис» А. Тарковского), в театре, книге, живописи. Мишу и его жену Виту Духину мы знали еще по Москве. Получив какой-то грант, он приезжал в Техас, в Хьюстон, работал на заказ. Затем, оказавшись в Нью-Йорке, он нам позвонил. В 1989 году в «Клубе русской книги» при нью-йоркской штаб-квартире ООН, название которого довольно условно, поскольку это клуб не только книги и не только русской и проводит он самые разные мероприятия, была организована персональная выставка работ Миши Ромадина. Все, кто посетил ее, пребывали в полном восторге. Миша с Витой обедали и ужинали у нас дома не один раз. Как я уже говорил, из наших окон на 36-м этаже открывался замечательный вид на Ист-Ривер. Конечно, впечатлил он и Ромадина, — сидя на нашем балконе, Миша несколько дней подряд рисовал эту панораму. Готовую картину назвал «Вид на Манхэттен из квартиры Суходрева». Потом долгое время Миша выставлял ее на выставках своих работ.

A. Л.: В продолжение «художественной» темы следующий вопрос. Известно, что к участию в создании оформительских материалов для украшения нью-йоркской штаб-квартиры ООН, в частности монументальных, приглашают, учитывая международный характер данной организации, многих знаменитых художников и скульпторов мира. Какими новинками в этом плане обогатилась территория штаб-квартиры ООН за ваш период работы в Секретариате?

B. С.: Когда министром иностранных дел нашей страны стал Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе, в нью-йоркской штаб-квартире ООН появился и Зураб Церетели. Мы познакомились с ним задолго до этого, были приятелями. Церетели решил поставить на парковой территории Секретариата ООН скульптуру Георгия Победоносца, любимого своего архетипа. Когда Советский Союз и США пришли к знаменательным соглашениям об уничтожении ракет средней дальности, у Зураба родилась идея монумента: Святой Георгий Победоносец, поражающий копьем дракона, выполненного из остатков именно таких ракет — «Першинг» и «СС-20».

Когда Зураб только выбирал место для установки данного памятника, я был рядом с ним — мы вместе изучали парковую территорию Секретариата ООН. Дело в том, что она давно превратилась в своеобразный парк скульптур, среди которых есть и такие работы, как аллегорическая статуя Евгения Вучетича «Перекуем мечи на орала», скульптура «Лежащая фигура: рука» известного абстракциониста Генри Мура. Однако по своим размерам все они не очень крупные, в отличие от задуманного Церетели. Установку «Святого Георгия» в парке скульптур сильно лоббировал Шеварднадзе, что повлияло на окончательное решение данного вопроса. В 1990 году скульптура «Добро, побеждающее Зло», так Церетели назвал свою работу, была торжественно открыта в этом парке. Теперь, когда подъезжаешь к ООН с 43-й или 44-й улицы, первое, что бросается в глаза, — огромное ваяние нашего скульптора-монументалиста. По непосредственному указанию Генерального секретаря ООН Переса де Куэльяра я присутствовал на открытии памятника. После официальной части состоялся банкет, устроенный, конечно же, автором произведения. Хочу сказать, что такого количества черной икры даже я, привыкший к кремлевским банкетам, в жизни не видел: когда опустошалось одно глубокое блюдо с икрой, тут же приносили следующее, до краев наполненное этим деликатесом. Словом, у Зураба все монументально.

В 1994 году, незадолго до моего ухода из Секретариата ООН на пенсию и отъезда из Соединенных Штатов, Альваро де Сото, Специальный советник Генерального секретаря ООН, в то время отвечавший за художественное оформление всего комплекса зданий Секретариата, обратился ко мне: «Сегодня уже 1994 год, Шеварднадзе больше не министр иностранных дел, в связи с этим, как ты думаешь, Виктор, если мы памятник с фигурой Георгия Победоносца и ракетами продадим какой-нибудь частной компании, короче говоря, уберем с нашей территории, Россия не очень рассердится?» Я пожал плечами… Сегодня, насколько я знаю, церетелиевский монумент стоит на прежнем месте.