Военнопленные

Еще трагичнее была история германского плена. По германским источникам, в качестве военнопленных, в число которых они включали не только бойцов Красной Армии, а всех, способных носить оружие, было захвачено 5.7 млн советских граждан.Особенно много красноармейцев попадало в плен в первые месяцы отступления, когда в окружении подчас оказывались целые армии. Растерянность, усталось, психологический надлом вели к тому, что плен казался единственным способом выжить. Среди военнопленных было немало раненых и физически истощенных людей. В 1941 г. в Красной Армии числилось попавших в плен и пропавших без вести (что тоже часто означало плен) 2.4 млн, в 1942 г. — 1.5 млн человек.

Около 1 млн. пленных за годы войны вынужденно или добровольно выразили "желание помогать" Германии и пополнили власовскую армию, национальные подразделения вермахта, тыловые службы и ряды "восточных рабочих". В концентрационных лагерях погибли 3.3 млн (57%) пленных, из них почти 2 млн до февраля 1942 г. Гибель такого огромного количества людей была вызвана совершенно неудовлетворительными условиями транспортировки, размещения, содержания пленных, а также намеренным их истреблением. Первым делом отбирались и расстреливались "комиссары" (коммунисты), "евреи" и прочие "радикальные и вредные элементы". Но так как подобная практика вела к резкому возрастанию сопротивления Красной Армии, с мая 1942 г. она была прекращена. При отправлении пленных в лагеря "пешим порядком" конвоирам разрешалось пристреливать обессиленных людей. Всякая попытка к бегству влекла за собой немедленный расстрел. Перевозка в закрытых вагонах или на открытых платформах тоже была сопряжена с большим числом жертв. Так, эшелон, следовавший в декабре 1941 г. из Бобруйска в Минск с 3 тыс. человек, не дошел до станции назначения. Все военнопленные в пути замерзли и их трупы сброшены под откос.

На оккупированной территории и в рейхе гитлеровцы создали густую сеть больших и малых концлагерей. Только на Украине их насчитывалось 180. Пленных содержали в холодных и неприсобленных для жилья помещениях, а нередко и под открытым небом. Рацион питания был столь скуден, что во многих лагерях пленные, спасаясь от голодной смерти, ели листья и траву. Министерством продовольствия был разработан особый рецепт "хлеба для русских" — 50% ржаной муки, 20% жома сахарной свеклы, 20% опилок, 10% соломы или листьев. Из-за массовых заболеваний его выдачу в конце 1942 г. пришлось прекратить. Обессиленные болезнями, эпидемиями, голодом и холодом пленные, по словам очевидцев, "гибли как мухи". Так, к апрелю 1942 г. из 361 тыс. пленных, размещенных на территории Польши, умерло 310 тыс., т.е. более 85%. Да и выжившие напоминали одетые в лохмотья живые скелеты, покрытые струпьями и гноящимися ранами.

Особенно тяжелой была участь пленных в так называемых "лагерях-лазаретах" для раненых и больных. Питания им как не работающим вообще не полагалось, медицинская помощь практически отсутствовала. По существу такие "лазареты" являлись лагерями смерти. В одном из них, развернутом в украинском поселке Славута, за 1942 г. умерло 150 тыс. человек.

В последние годы в литературе раздаются голоса, что Советский Союз сам спровоцировал подобное отношение, не подписав Женевскую конвенцию 1929 г. об обращении с военнопленными. На самом же деле именно гитлеровское руководство, какими аргументами оно бы ни прикрывалось, при достижении своих целей на востоке не желало считаться ни с какими нормами международного права. Еще одним аргументом оправдания нацистской политики в этом вопросе служит нынешняя литература о бесчеловечном обращении с немецкими военнопленными. Но, во-первых, их в первые полтора года войны было немного, а во-вторых, в отличие от Германии Советский Союз, по общему признанию, не проводил в отношении к ним целенаправленную политику геноцида. Конечно, режим, который существовал в советских лагерях, был далеко не сладким и не все могли его выдержать. Вот, например, описание лагерного быта одним из немецких военнопленных:

... Холод, сырость, длинный путь к месту работы, слишком мало времени для сна, сон на цементном полу, на досках или настилах из жердей, на нарах в два-три этажа (в одежде и обуви, чтобы не украли)... Немыслимые лохмотья, дырявые башмаки с вылезающими наружу гвоздями. Наголо остриженные, со щетиной на лицах. Ни ножа, ни иголки, ни нитки, ни носового платка... Драки за порции, за место за столом, еда стоя, раздача чая без кружек, суп в пилотку, понос — прямо в штаны, чередование страха и надежды, никакой почты, тоска по дому, заботы, одиночество, причем все в перемежку — тут же и похитители хлеба, и гордые мастера испортить воздух, и заразные больные. Наказания. Страх перед доносами.

Приводимое описание хорошо узнается, так как примерно то же самое наблюдалось в лагерях для советских заключенных. Особых условий для иностранцев не создавалось. Другое дело, что все это переносилось ими, видимо, намного тяжелее. По советским данным, от 10 до 15% немецких солдат умерли в плену, по германским — не вернулось на родину 30—35% военнопленных. Разница в цифрах длительное время служила камнем преткновения в переговорах СССР и ФРГ, требовавшей возврата военнопленных, якобы остававшихся в Советском Союзе.