I. Переход к «культурной революции» и устремления ее участников

«Культурная революция» — пожалуй, самое загадочное событие во всей новейшей истории Китая.

Советские трактовки («стремление Мао установить свою диктату­ру, разгромить коммунистическую партию» и т. д.) во многом объяс­няются чисто идеологическими моментами. Но даже среди западных исследователей нет единого мнения по поводу того, что это было, для чего понадобилось разрушать весь государственный аппарат и прово­дить такие массовые репрессии против интеллигенции. Многие видят в этом лишь «проявления террора и самой отвратительной жестокос­ти». Иностранные авторы сообщают о гибели в результате проведения «культурной революции» 20 млн. человек.

Все это верно, но в чем конкретные причины, что двигало китай­цами и толкало их на этот путь?

Известно также, что идеи «культурной революции» были с энтузиаз­мом восприняты не только в «странах третьего мира», но и на Западе. Левые интеллектуалы, радикальная интеллигенция, молодежь создали в Западной Европе массу организаций под громкими названиями, ко­торые ориентировались на китайские лозунги. На короткое время они даже захватили лидерство в студенческом движении некоторых стран. Все это выглядит странно и требует своего объяснения.

Прежде всего возникает вопрос: что сближало западных радикалов с китайскими, какие общие проблемы их волновали, что именно при­влекло их в «культурной революции», происходившей в далекой вос­точной стране?

Главное состоит, пожалуй, в том, что именно в Китае решились лик­видировать всякие государственные структуры, чтобы полностью искоренить бюрократию; Как показала практика, в том числе и опыт ки­тайских коммунистов, любые попытки перевоспитать человека ничего не дают — появляются новые с точно такими же качествами. Остава­лось одно, а именно ликвидировать бюрократию вместе со структура­ми, которые ее порождают.

Проблемы такого рода волновали и молодежь Западной Европы. Там шел, по словам радикалов, процесс «бюрократизации политики»: чиновники превратили политику в род профессиональной деятельно­сти, их уже не тревожили заботы людей, которые их избирали.

Этим объясняется столь пристальное внимание к событиям в Ки­тае — казалось, опыт китайских коммунистов подходит и для Запада.

Создание системы прямой демократии, когда воля народа напрямую претворяется в решения государственных органов, отсутствует бюро­кратия и сопутствующие ей негативные явления, — это всегда было голубой мечтой радикалов всех мастей, что особенно свойственно ро­мантически настроенной молодежи. То, что это никогда, никому и ни­где не удавалось, не воспринималось в качестве весомых аргументов.

Многих на Западе привлекали и попытки воспитания нового челове­ка—с качествами альтруиста, готового трудиться много и безо всяких материальных стимулов. Коммунисты, как известно, всегда отлича­лись верой в то, что природу человека можно изменить. Альтруизм проявляется зачастую в романтической юности, но у некоторых этот период затягивается надолго и появляется стремление навязать собст­венные нормы поведения другим. Массовое перевоспитание населения с целью подготовки его к жизни в коммунистическом обществе, наря­ду с устранением бюрократизации общества, были главными задачами «культурной революции» в Китае.

В 1963—1964 гг. развернулась открытая полемика между предста­вителями КПК и КПСС. С весны 1965 г. большинство контактов между партийным и государственным руководством двух стран бы­ло прервано. Китай все чаще говорит о «гегемонизме», «о двух свер-державах» и видит себя в качестве «третьей силы» в противоборстве СССР и США.

Важным этапом подготовки к новой кампании принято считать публикацию в ноябре 1965 г. статьи шанхайского интеллектуала Яо Вэньюана с критикой У Ханя, автора исторической пьесы «Разжалова­ние Хай Жуя». Статья была тут же перепечатана всеми газетами в КНР, хотя за рубежом не сразу обратили на это внимание. В Пекине создан специальный комитет во главе с Первым секретарем столичного гор­кома КПК Пэн Чженем: он должен был «разобраться» с У Ханем, ко­торый являлся заместителем мэра Пекина.

Но основной задачей, по мнению Мао Цзэдуна, была чистка пар­тии. А этого и не происходило, так как Пэн Чжень поддерживал тес­ные связи с Дэн Сяопином и действовал наперекор Цзян Цин, жене Мао Цзэдуна и стороннице жестких мер. У Ханя сослали на перифе­рию и все свелось к критике «неверной» трактовки исторических фактов.

Мао Цзэдун не появлялся публично 6 месяцев. Затем, 7 мая 1966 г., Мао Цзэдун обратился к министру обороны Линь Бяо с пись­мом «Превратить армию в великую школу», в котором он призывал распространить армейский образ жизни на все сферы общества. Ар­мия в самом деле напоминала ячейку коммунизма: демонстрировала всеобщее равенство в питании, одежде; даже всякие знаки отличия, офицерские звания были отменены в Китае еще в мае 1965 г. В марте 1966 г. там смещены многие высшие чины, в том числе и начальник Генерального штаба; все назначения шли теперь только через мини­стра обороны и военный совет ЦК КПК, возглавлявшийся лично Мао Цзэдуном.

16 мая 1966 г. была создана новая комиссия по делам «культурной ре­волюции»; возглавил ее Чень Бода, личный секретарь Мао Цзэдуна, очень преданный ему человек. Его заместителями в комиссии были Цзян Цин, Яо Вэньюань, Ван Хунвэнь и Чжан Чуньцяо (в будущем так называемая «банда четырех»). Прежняя комиссия была распуще­на. 18 мая 1966 г. на расширенном заседании Политбюро ЦК КПК был смещен Пэн Чжень и другие члены ЦК КПК, много говорилось о значении предстоящей кампании, об угрозе ревизионизма и буржу­азного перерождения.

25 мая 1966 г. в Пекинском университете появились настенные га­зеты — «дацзыбао», с призывами разгромить партком и ректорат, от­казаться от системы экзаменов, перевоспитать преподавателей,, по­мочь им избавиться от «буржуазных привычек». Эту задачу взяли на себя специально созданные отряды «хунвейбинов» — «красных охран­ников» из учащейся молодежи.

Началась вакханалия: преподавателей, заслуженных Профессоров облачали в колпаки, вешали на грудь табличку с надписью «Каппу-тист» (т. е. идущий по капиталистическому пути). Их заставляли пуб­лично каяться, признавать свои «ошибки», давать обещания «испра­виться». Если учесть традиционную роль «потери лица» в Китае, неудивительно, что зачастую после таких акций происходили само­убийства.

Движение было подхвачено учащейся молодежью других вузов и школ. Объективно поведение молодых людей можно понять: молодежь — романтична, настроена максималистски, считалось, что она в самом деле может перевоспитать старших, помочь им отказаться от вредной привычки жить лучше остальных.

Почему никто из высших руководителей не выступил против «культурной революции», хотя основное ее направление понятно, а бюрократия инстинктивно чувствует угрозу? Подобное поведение объясняется, во-первых, существованием тоталитарной системы, не допускающей в принципе проявлений недовольства. Во-вторых, очевидно, в среде ганьбу полагали, что кампания откроет дорогу но­вым чиновникам, поскольку чистки в Китае уже стали обычным яв­лением.

В июне 1966 г. из рабочей молодежи начинают создаваться особые группы — «цзаофани». Дэн Сяопин, Лю Шаоци пытаются направлять их в учебные заведения, считая эти группы более консервативными, чем хунвейбины, но вакханалии продолжались. Шли погромы руко­водства учебных заведений, издевательства над преподавателями, сжигание книг. Занятия были повсеместно прекращены.

В июле 1966 г. распространились слухи о серьезной болезни Мао Цзэдуна, поговаривали даже о его предстоящем уходе на почетный пост. Чтобы опровергнуть эти слухи, в июле 1966 г. был организован грандиозный заплыв через реку Янцзы, в районе города Ухань. Мао Цзэдун, преодолев 15 км, продемонстрировал тем самым отменное здоровье и хорошую форму.

1 августа 1966 г. открылся XI Пленум ЦК КПК. До 5 августа все шло обычным путем, пока Мао Цзэдун в перерыве между заседаниями не вывесил в качестве дацзыбао свой лозунг: «Огонь по штабам!». Это оз­начало, что главный удар теперь будет нанесен по высшему руковод­ству. В последующие дни прямо на Пленуме были сняты со своих по­стов 7 руководителей секретариата ЦК КПК, ликвидированы посты всех заместителей Мао Цзэдуна, за исключением одного — Линь Бяо. Многие члены Политбюро и ЦК КПК выведены из его состава. На Пленуме даже заявили, что «главный штаб мировой буржуазии пере­местился в Пекинский горком партии», вероятно, имелась в виду роль Пэн Чженя и других руководителей горкома.

На Пленуме ЦК КПК было принято решение о начале «Великой пролетарской культурной революции». Ее главная цель — «разгром сто­ящих у власти и идущих по капиталистическому пути». Хунвейбинов призывали нападать на партийных бюрократов, искоренять старые традиции и ревизионизм. Предусматривался и возврат к социально-экономической политике конца 1950-х гг.