4. Идеология Тевтонского Ордена в Пруссии современной немецкой историографии

Целый ряд проблем истории Тевтонского ордена в Пруссии неразрывно связан с идеологией, и это находит отражение в посвященных им исследованиях. Среди них можно указать на следующие группы вопросов: завоевание Пруссии и его идейная связь [241] с крестовыми походами; создание орденского государства в Пруссии; орденская историография, т. е. исторические памятники Ордена, созданные в Пруссии. Как правило, работы, посвященные этим проблемам, охватывают период ХIII — XVI вв. Особенно тесное переплетение орденской идеологии и политики наблюдается в двух последних группах вопросов. Идеологический аспект деятельности Тевтонского ордена в Пруссии учитывается и в искусствоведческих работах, представляющих собой весьма широкую и специальную область исследования.

Разработка проблемы возникновения и развития государства Тевтонского ордена в Пруссии имеет свою основу, заложенную еще в 20 - е годы XX в. Э. Каспаром, который в работе «Герман фон Зальца и основание государства Тевтонского ордена в Пруссии» ⁵³ стремился примирить концепции о миссионерской деятельности Ордена в Пруссии, с одной стороны, и о завоевательской (крестоносной) политике — с другой. Образование государства Тевтонского ордена в Пруссии Каспар связывал с деятельностью магистра Ордена Германа фон Зальца (1209 — 1239), который, по его оценке, «относится к тем историческим фигурам, которые почти совершенно исчезают за результатами своей деятельности». А результатом его деятельности, по мнению Каспара, было создание орденского государства в Пруссии, отличного в его правовой основе от несостоявшегося государства немецких крестоносцев на территории Венгрии. Политика Германа фон Зальца была, в сущности, политикой лавирования между императорским двором и папской курией. И недаром начальный этап создания орденского государства отмечен появлением двух документов: «Золотой буллы в Римини» императора Фридриха II (1226) и буллы папы Григория IX (1234). Эти документы, как полагал Каспар, не были грамотами, подтверждающими создание орденского государства в Пруссии; скорее, их можно назвать программой действий, среди задач которой была война с язычниками и колонизация прусских земель с целью создания автономного государства.

Работа Каспара позднее получила в немецкой историографии положительную оценку как попытка теоретического обоснования возникновения государства Тевтонского ордена в Пруссии. К. Эрдман, рецензировавший в 1926 г. книгу Каспара ⁵⁴, отмечал, что в ее основе лежит идеалистическое представление о том, что [242] идеи являются орудиями политических деятелей в истории, и что в ней отражено противоречие между идеями религиозной миссии и крестового похода. В этом противоречии Каспар усматривал причину будущего краха орденского государства. Именно преобладание идеологического аспекта при решении данной проблемы вызвало возражение Эрдмана, предлагавшего уделить большее внимание такой стороне вопроса, как национальная экспансия.

Роль Германа фон Зальца как основателя орденского государства в Пруссии подчеркивается в трудах Э. Вейзе, посвященных правовым вопросам истории государства Тевтонского ордена в Пруссии ⁵⁵. При этом он сосредоточивается на «надгосударственном уровне» орденского государства, поскольку, по его мнению, оно было «памятником христианско - рыцарского типа», а «рыцарские идеалы были одинаковы во всех странах Европы». Именно это свойство государства Тевтонского ордена в Пруссии, пишет он, привлекало к нему правителей всех европейских стран, ибо здесь было все, что относилось к лучшим рыцарским традициям, а главное — тесная связь рыцарских и христианских идеалов. Вейзе подчеркивает, что эти два всемирных идеала могли оказаться в гармоническом сочетании только в государстве Тевтонского ордена в Пруссии.

Более общим вопросам идеологии Тевтонского ордена были посвящены работы Б. Шумахера ⁵⁶. Исследователь прослеживал идейные основы возникновения и существования Тевтонского ордена. Шумахер особо выделяет несколько «идей», заложенных в основание Ордена: идею монашества, идею крестового похода (война с язычниками), идею госпиталя, идею духовного рыцарства. Сформировавшийся на комплексе этих идей рыцарский духовный орден завоевал в ХIII в. Пруссию и создал на ее территории орденское государство. В идее духовно - рыцарского ордена, писал Шумахер, заложены два компонента: монашество и рыцарство, и трудность состоит в объединении этих двух диаметрально противоположных явлений, причем монашеский элемент трансформируется в религиозный (миссионерский). Последний компонент в построении идеи рыцарского духовного ордена — это [243] мысль о войне с язычниками: наряду с миссионерскими средствами, такими, как молитва, проповедь и т. п., вполне правомерной оказывается и война с оружием в руках. Так складывается идеал тевтонского рыцаря как воинствующего во имя Божие, и эти идеи и идеалы находят свое отражение в хрониках Петра из Дусбурга и Николая фон Ерошина. В контексте этих идей прочитывает Шумахер и историю создания государства Тевтонского ордена в Пруссии, полагая что в таком «соседстве идеального и реального, романтического и национального, аристократического и бюргерского заключается как особенность, так и слабость орденского государства» ⁵⁷. Позднее эти идеи Шумахер прослеживал в своем труде «История Восточной и Западной Пруссии» ⁵⁸.

В работах крупнейшего немецкого историка XX в. Э. Машке подчеркивается, что искусственное орденское государство зиждилось не только на идее ордена и его рыцарском служении делу распространения христианской веры, но прежде всего на убежденности в том, что государство является верховным защитником христианской веры и христианской церкви.

В работе «Тевтонский рыцарский орден и его государство» ⁵⁹ Машке также подчеркивал, что Тевтонскому ордену был свойствен двойственный характер: религиозно - монашеский, с одной стороны, и светско - рыцарский — с другой. Именно благодаря этому свойству Ордена Герман фон Зальца смог занять позицию между двумя ведущими силами своего времени: светской (императорской) и церковной (папской). С учетом этого двойственного характера Ордена и было учреждено им искусственное государство в Пруссии.

В книге «Тевтонский орден и пруссы» ⁶⁰ Машке также обращается к идейной основе вторжения Тевтонского ордена в Пруссию и образования там орденского государства — учению Бернара Клервоского и святого Августина. Важно, что в исследованиях Машке прослеживается связь между идейно - политическими основами орденского государства и их отражением в исторических сочинениях Тевтонского ордена в Пруссии.

Машке называет историографию Ордена «официальной» и предполагает ее духовные истоки в мире крестовых походов (Гиберт Ножанский, Бернар Клервоский). К сожалению, в то время историк не придал надлежащего значения «Хронике» Петpa [244] из Дусбурга, охарактеризовав ее как «поздний отросток богатой письменной традиции, возникшей на волне крестовых походов на Западе и в Сирии». В то же время он уделил большое внимание рифмованной хронике Николая фон Ерошина. XIV век, писал он, был временем расцвета немецких рифмованных хроник, а от сочинения Ерошина протягивается линия к «рыцарской историографии, которая утвердилась в Ордене к концу XIV века» ⁶¹, так как тогда задачи «религиозной миссии и борьбы с язычниками потеряли значение для Ордена и орденского государства» ⁶². Так, Виганд Марбургский, автор «Новой прусской хроники» (конец XIV в.), уже не прославляет богоугодные деяния рыцарей по распространению христианской веры; его больше привлекает описание внешней красоты и роскоши рыцарской жизни. В хронике Иоганна фон Посильге, возможно, по причине его местного происхождения и близости к центру управления государством, ощущается осмысление задач, связанных с администрированием, чего не наблюдалось в сочинениях, возникших ранее.

В статье 1963 г. ученый писал о «глубокой гармонии», в которой сосуществует духовная и историческая литература Ордена в Пруссии, отвечающая внутренним потребностям и задачам Ордена ⁶³.

Впоследствии вклад Машке в изучение орденской историографии получил заслуженно высокую оценку, поскольку он сделал шаг вперед, пытаясь представить обобщенную картину историографии Ордена в Пруссии, уделяя особое внимание развитию и изменению историографической формы и многосторонним влияниям, воздействовавшим на нее ⁶⁴.

Государство Тевтонского ордена в Пруссии как являющее собой единство идеологии и политики предстает в работе В. Хубача «Устройство государства Тевтонского ордена» ⁶⁵. Прослеживая историю создания Тевтонского ордена и развитие в его структуре элементов государственности, исследователь намечает такие исторические вехи, как образование и существование Ордена как госпиталя в Иерусалиме, последующее «новообразование» в Акре и, наконец, его утверждение как собственно рыцарского ордена. По мнению историка, заложенных в нем идей, таких как миссионерство и аскетизм, было недостаточно для возникновения государства; [245] к этому привело лишь появление личности великого магистра Германа фон Зальца, сумевшего ввести Орден в русло большой политики. Государство в Пруссии, пишет Хубач, было не самоцелью, но основывалось ради христианизации языческих земель.

Идеологического аспекта деятельности Тевтонского ордена в Пруссии касаются авторы исследований, посвященных немецкой литературе Средневековья, или специальных исследований о литературе Тевтонского ордена.

Из работ, появившихся в начале века, следует указать на монографии В. Циземера ⁶⁶. В исследовании «Литература Тевтонского ордена в Пруссии» он исходит из факта самобытности литературы и искусства, созданных Орденом в Пруссии. Высказываясь против одностороннего восприятия и оценки орденской литературы, и в частности хронистики, как имеющей узкоместное значение, Циземер видит в ней отражение внутренней духовной жизни Ордена. Также и литературовед К. Хельм в своих работах подчеркивает, что литература Ордена в Пруссии отражает его исторические и духовные особенности ⁶⁷. Так, в монографии «Литература Тевтонского ордена» Хельма и Циземера орденская литература, и в частности «Хроника» Петра из Дусбурга, рассматривается как проявление «духовной силы Ордена», как «выражение духа, царившего в то время в Ордене» ⁶⁸. Авторы исследования прослеживают, что историография и поэзия Тевтонского ордена служат идеалам Ордена и его государства и на разных этапах истории отражают меняющийся характер Ордена.

X. Бауэр (см. с. 224, примеч.1) сделал попытку исследовать «Хронику земли Прусской» Петра из Дусбурга как продукт, порожденный конкретно - исторической эпохой. Однако, поставив вопрос таким образом, Бауэр в то же время максимально сужал границы исследования, рассматривая «Хронику» только как памятник историографии Тевтонского ордена, возникший на волне крестовых походов и во многом родственный франкским хроникам о крестовых походах в Святую землю. Все же такая установка дала исследователю возможность впервые вписать этот памятник в культурно - исторический контекст, хотя и недостаточно широкий. Его работа создала основу для объективного осмысления целого ряда моментов «Хроники земли Прусской», определяемых религиозным сознанием ее автора, а также для осуществления [246] новых попыток включения «Хроники» Петра из Дусбурга в более широкий культурно - исторический контекст.

Историография Ордена XIV в. в Пруссии отражает духовную эволюцию создававших ее хронистов. Изначальная, отвечающая духовному (религиозному) характеру Ордена форма орденской хроники, проходя через несколько этапов, уступает место хронике Пруссии. Это развитие было тесно связано с определенными тенденциями политического и духовного развития Ордена и его секуляризацией. Утверждая это, Бауэр развивал одно из наблюдений Машке о довольно рано проявившемся отходе в орденской историографии от линии хроник о крестовых походах. В то же время, основываясь на широкой культурно - исторической традиции орденской историографии и учитывая традицию хроник о крестовых походах, Бауэр определяет и место хроники Петра из Дусбурга в историографической традиции Ордена: он писал для Ордена, обнаруживая в трактовке событий свою принадлежность к нему. Значение Петра из Дусбурга Бауэр видел в том, что он создал «единственную, подлинно орденскую историографию» ⁶⁹.

Интересные подходы к решению проблемы наблюдаются за последние два десятилетия в работах О. Энгельса, У. Арнольда, В. Виппермана, X. Бокмана.

Почти одновременно (1966 и 1967) появились исследования Энгельса ⁷⁰ и Арнольда ⁷¹. Родственные тематически, эти работы имеют разные отправные точки, а потому и порой различные оценки. Энгельс идет в своем исследовании от понимания Ордена как института и исследует соответствующую ему историографию как традицию, развивающуюся внутри Ордена. Арнольд сопоставляет орденскую историографию в Пруссии и орденскую историографию за ее пределами, прослеживает, как внутренняя традиция обогащалась внешними влияниями, и особенно сосредоточивается на историографии XIV в.

В работе Энгельса прослежена в хронологической последовательности линия развития орденской историографии, логика которой, по наблюдению исследователя, состоит в «последовательном переходе от поздней историографии крестовых походов к историческому мышлению позднего Средневековья» ⁷². Процесс этот, по его словам, был тесно связан с нетворческой ориентацией на [247] прошлое. Особенностью и задачей орденской историографии было как бы создание автопортрета Ордена, сводившееся к простому самоутверждению. Единство целей и общность духовных истоков придавали своеобразие орденской историографии. Таким образом, делает вывод автор, на основе этой историографии возникла самобытность Тевтонского ордена, которой отличалось принадлежащее ему пространство.

Историографии Тевтонского ордена в Пруссии в XVI в. была посвящена диссертация Арнольда, в которой дается широкая картина предшествующего этому периода развития орденской историографии. Исследование, в котором Арнольд учитывает достижения своих предшественников в этой области (в частности, Перльбаха, Тёппена в XIX в. и Машке в XX в.), строится на прочной культурно - исторической основе, неразрывно от становления как самого Ордена, так и орденского государства в Пруссии. Этим процессам сопутствовал и процесс самоосмысления, самопознания Ордена. В отличие от Энгельса Арнольд считает основным связь историографии Ордена не с орденом как институтом, но с Пруссией как с его владением. Решающим импульсом к становлению орденской историографии он считает стремление Ордена к созданию собственного государства.

Оба исследования (Энгельса и Арнольда) позволяют проследить логику развития орденской историографии и отражаемой ею идеологии в ходе исторического развития Тевтонского ордена и его государства в Пруссии.

Особое место в ряду исследований, посвященных идеологии и историографии Ордена, занимает работа В. Виппермана ⁷³. Его монография, по оценке польского историка М. Бискупа, «относится к такой категории работ, которые отражают “историю идей", а также историю рецепции идеи “орденского государства", причем особое внимание уделено общественным условиям ее формирования» ⁷⁴. В его труде историографические и публицистические работы о Тевтонском ордене получают также трактовку и анализ как «источники», как факторы и индикаторы реального исторического развития.

Большой интерес представляют страницы книги Виппермана, посвященные основным тенденциям орденской историографии с начала XIV в., где он подчеркивает политическое значение «Хроники» Петра из Дусбурга, отразившей события, приведшие к основанию орденского государства.

По мере того, как орденские хронисты постепенно отходили от идеологии крестовых походов, а вместо того описывали политические [248] отношения в Пруссии, в их сочинениях все больше проявляется стремление ордена укрепить господство над завоеванным. Несмотря на политические успехи и экономический расцвет, многое указывает на то, что за экономическое процветание и политическую мощь Ордена приходилось расплачиваться некоторым обмирщением. Вместе с тем ставились под вопрос и идеологические основы государства.

В хронике Виганда Марбургского хотя и прослеживается «религиозная традиция», все же она не подкреплена содержанием. Герольд Виганд Марбургский не проявляет интереса к изображению войны с язычниками, но уделяет внимание придворному рыцарскому поединку между политическими противниками. Понятно, что его интересует внешне блестящая жизнь орденского государства с его приемами, турнирами, столами почета и т. п.

Для Иоганна фон Посильге война с язычниками и воинские подвиги уже вообще не представляли ни малейшего интереса. В его хронике, доведенной до 1405 г. и продолженной его преемником до 1419 г., на первый план выступают политические и экономические события.

Так, прослеживая в хронологической последовательности линию орденской хронистики XIV в., исследователь отмечает, как «немецкое» самосознание уступает место «прусскому», а орденская хронистика сменяется хронистикой прусской.

В 80 - е годы XX в. к вопросам орденской историографии обратился и один из ведущих немецких историков Х. Бокман. В своих работах он обращается к историографии Ордена в целом, выделяя в ней как особую область историографию Тевтонского ордена в Пруссии. Одна из них посвящена вопросу появления и функциям историографии Ордена ⁷⁵, в другой его внимание обращено к вопросам формы исторических сочинений XIV — XV вв. ⁷⁶ Придавая большое значение «Хронике» Петра из Дусбурга, он особенно подчеркивает, что задачей этого хрониста было вписать историю Тевтонского ордена в рамки всемирной истории.

Впрочем, это лишь один из аспектов изучения орденской историографии в современной немецкой исторической науке, о чем свидетельствует работа созданных в годы после Второй мировой войны Польско - немецкой комиссии историков и Международной исторической комиссии по изучению Немецкого ордена. [249]

5. РУКОПИСИ И ИЗДАНИЯ «ХРОНИКИ ЗЕМЛИ прусской» ПЕТРА ИЗ ДУСБУРГА

Современных «Хронике земли Прусской» Петра из Дусбурга рукописей не сохранилось. Ее текст ко времени издания Тёппеном (1861) дошел в списках XVI — XVII вв. Во введении к изданию историк дал следующее описание как использованных им рукописей, так и рукописей уже утраченных, сведения о которых сохранились в более ранних исследованиях:

1. Кенигсберг. Королевская библиотека. Fol. 1568 (XVI в.). Теплен отмечает посредственное знание переписчиком латинского языка и лигатур XIV в., которые он порою, не понимая их, отбрасывал, а порою искажал слова. Все эти лакуны и погрешности издателю приходилось восполнять и исправлять.

2. Торунь. Библиотека магистрата. А.III. Fol. (ХVII в.). Кёнигсбергский и Торуньский списки были сделаны с одной и той же рукописи. Однако Торуньский список был выполнен более осведомленным переписчиком, который во многих местах исправил ошибки своего оригинала. Отдельные неточности, допущенные при копировании заголовков, и погрешности при раскрытии лигатур все же не портят рукописи в целом. Качество ее значительно превосходит Кёнигсбергский список. Более того, подчеркивал Тёппен, Торуньский список ценен не только тем, что это — хорошая копия, но и тем, что его заключительную часть он считал возможным принять за самую раннюю рукопись (Urschrift).

3. Берлин. Королевская библиотека. MS. boruss. Fol. 68 (середина XVI в.).

Берлинский и Кёнигсбергский списки взаимно дополняют друг друга, но качество Берлинского списка признается более высоким.

4. Вена. Дворцовая библиотека. № 9093 olim Hist. prof. 466 (не ранее XVII в.). Список содержит неполный текст «Хроники» (17 листов первой и второй частей и пять первых глав третьей части). Он во многом совпадает с Берлинским списком и не имеет самостоятельной ценности.

5. Роннебург (Лифляндия). Замковая церковь. (XVI в.). Использовалась Стрыйковским в 1582 г., но в XIX в. была уже утрачена.

Фрагменты «Хроники» были известны Тёппену в следующих списках:

1. Гданьск. Библиотека городского Архива. U. I. Quarto. Fol. 144—174 (вторая половина XVI в.). В отдельных листах является как бы связующим звеном между Кёнигсбергским и Торуньскими списками.

2. Эльблонг. Городской архив. №. 65. Quarto (1668 г.).

3. Торунь, фрагмент, находившийся у главы ратуши Д. Вахш - лагера, использованный X. Харткнохом. [250]

Имеются два издания «Хроники земли Прусской» Петра из Дусбурга на языке оригинала. Первое из них было осуществлено в 1679 г. Христофором Харткнохом и уже давно превратилось в раритет ⁷⁷. Харткнох принял за основу издания еще существовавший в его время Кёнигсбергский список «Хроники земли Прусской». Это издание имело свои достоинства, так как вобрало в себя тексты списков, ко второй половине XIX в. уже утраченных, но в этом же был и его недостаток, так как изданный текст более не подлежал проверке. Такова была критическая оценка, вынесенная изданию Харткноха Тёппеном ⁷⁸.

Научным изданием «Хроники земли Прусской» стало издание, подготовленное Тёппеном. Тексту памятника в нем предшествует обстоятельная вводная статья, в которой исследуется источниковая база хроники, дается описание всех известных издателю списков текста «Хроники» (даже тех, которые ко времени появления издания уже не существовали), содержится критика ее раннего издания и излагаются принципы предлагаемого нового издания. Ему предшествовало тщательное изучение сохранившихся списков «Хроники», из которых за основу был принят Торуньский список XVII в. Проведенная работа позволила Тёппену поставить вопрос о самой ранней рукописи «Хроники» и попытаться восстановить ее. В этом его труд можно сравнить с трудом французского филолога Ж. Бедье по восстановлению текста романа о Тристане и Изольде.

Издание Теплена знаменовало собой начало историко - филологического изучения памятника. В нем присутствует филологический комментарий (приводятся разночтения по спискам), выравнивается латинская орфография, а в целом — делается попытка восстановления оригинального текста «Хроники земли Прусской». Издание сопровождено и историческим комментарием. Он лаконичен, сведен в основном к постраничным примечаниям, но в общем отражает современную Тёппену степень изученности фактического материала хроники.

Научный уровень, на котором выполнено издание Тёппена, до сих пор сообщает ему жизненность и делает его единственным текстом, к которому обращаются исследователи, занимающиеся историей Тевтонского ордена, средневековой Пруссии, Литвы, польского Поморья и европейской дипломатии XIII — XIV вв.

Кроме того, события бурного XX в., кажется, подорвали основу и возможность нового научного издания «Хроники земли Прусской», так как в коллизиях Первой и Второй мировых войн [251] некоторые из и без того немногочисленных списков этого памятника были утрачены. В частности, неизвестна судьба Кёнигсбергской рукописи, да и вообще в современной историографии нет исследований, посвященных рукописной основе «Хроники».

В силу этих причин новое издание «Хроники земли Прусской», предпринятое в ФРГ в 60 - е годы XX в., было фототипическим повторением издания Тёппена в составе переиздания серии «Scriptores rerum Prussicarum» ⁷⁹, дополненной 6 - м томом (1968), в котором были опубликованы вновь открытые материалы по истории Пруссии ХIII — XVI вв., некоторые из которых были известны раньше по разным научным (в том числе и периодическим) изданиям после 1874 г.

В настоящее время имеются издания «Хроники земли Прусской» в переводе на современный немецкий ⁸⁰ и литовский ⁸¹ языки. Первое из них предварено кратким введением, содержащим исторический очерк создания памятника и минимум археографических сведений о нем. Перевод дан параллельно тексту оригинала. Значительно глубже, чем это было сделано Тёппеном, изучена теологическая основа хроники: выявлены цитаты из Библии и сочинений отцов церкви, не указанные в издании 1861 г. Однако в новейшем издании почти полностью отсутствует исторический комментарий (недостаток, частично восполняемый тщательно выполненными именным и географическим указателями).

Издание на литовском языке вышло в серии «Библиотека литванистики». Введение к нему, написанное известным литовским историком Р. Батурой, наряду с характеристикой исторической обстановки в Европе времени создания «Хроники» содержит исторический очерк древней Пруссии и средневековой Литвы ХIII — XIV вв. В комментарии Батура сосредоточивается в основном на сведениях историко - географического характера, весьма полно охватывая результаты международных исследований в этой области на протяжении XIX — XX вв. На основе имеющихся в исторической науке данных ученый составил карту прусских земель, ценность которой в данном случае заключается в ее полноте и тесной соотнесенности с «Хроникой» Петра из Дусбурга. В этом отношении она уникальна. Эта карта послужила основой для более упрощенного варианта нынешнего издания.

Предлагаемый вниманию читателей перевод, как и два вышеуказанных, основан на издании Тёппена. Этому же изданию соответствует и нумерация глав. Топонимы, этнонимы и имена собственные [252] в переводе повсеместно приближены к современным лингвистическим нормам, их латинские соответствия приводятся в примечаниях. Исключение составляют топонимы и этнонимы, относящиеся к Руси (Руссия, рутены, Гарта) — они даются в транслитерации. Также транслитерируются некоторые социальные (феодатарий) и специальные (баллиста, епископат) термины, использование которых имеет отличие от принятой нормы. В скрытых цитатах из Священного Писания сохраняется орфография и пунктуация канонического русского перевода.

Замысел издать «Хронику земли Прусской» Петра из Дусбурга принадлежал выдающемуся отечественному историку В.Т. Пашуто (1918—1983), под руководством которого начиналась работа над этой книгой. Оставленные им рекомендации немало помогли мне в ее подготовке. Слова сердечной благодарности — моему безвременно ушедшему Учителю. Издание этого памятника — моя скромная дань его памяти.

Благодарю коллектив Отдела истории древнейших государств на территории Восточной Европы Института российской истории РАН за дружескую критику и полезные советы, полученные при обсуждении книги на разных этапах работы над нею.

Огромное значение для работы над книгой имели месяцы научной стажировки при Рейнском университете (Бонн, ФРГ). От души благодарю генерального секретаря Фонда им. А. Гумбольдта г - на доктора Г. Пфайфера и сотрудниц Фонда г - жу доктора Г. Янецке и г - жу доктора Е. Иолассе за предоставленную мне возможность посетить Германию (1989, 1991 и 1992 гг.). Моя глубочайшая благодарность президенту Международной исторической комиссии по изучению Тевтонского ордена г - ну профессору У. Арнольду, под руководством которого я работала в Бонне, и сотрудникам возглавляемого им Семинара по истории, ее дидактике и политическому воспитанию, за всестороннюю помощь. Ими представлены необходимые научные материалы, а также фотографии для оформления данного издания.

Мои теплые чувства — всем моим коллегам и друзьям в России и за ее рубежами, чье доброе отношение ко мне и интерес к моей работе имели определяющее значение для появления этой книги.

Текст воспроизведен по изданиям: Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской. М. Ладомир. 1997

Комментарии

1 Voigt J. Geschichte Preussens von den aeltesten Zeiten bis zum Untergang der Herrschaft des Deutschen Ordens. Koenigsberg, 1828. Bd. III. Beilage II. S. 604.

2 Pollakowna М. Kronika Piotra z Dusburga. Wroclaw; Warszawa; Krakуw, 1968. S. 205.

3 Perlbach М. Eine Spur Peters von Dusburg // AM. Koenigsberg, 1872. Bd. 9. S. 491 (= Die Geschichtsquellen der preussischen Vorzeit / Hrsg. W. Hubatsch, U. Arnold, E. Maschke // SRP. Frankftuta / М., 1968. Bd. 6. S. 35).

4 Pollakуwna М. Kronika... S. 165.

5 Carsten F. L. The Origins of Prussia. Oxford, 1954. P. 7.

6 Как писал Г. Ловмяньский, рыцарские ордена «основали в Прибалтике колониальные государства, не лишенные сходства с государственными образованиями норманнских завоевателей DC — XI вв., но следовавшие скорее всего примеру государств, основанных крестоносцами на Востоке» // Ловмяньский Г. Роль рыцарских орденов в Прибалтике (ХIII— XIV вв.) // Польша и Русь. М., 1974. С. 67, и далее: «...в пределах Латвии, Эстонии и Пруссии нашла распространение... духовная модель государства...» (Там же. С. 69).

7 Chronicon terrae Prussiae von Peter von Dusburg / Hrsg. М. Toeppen // SRP. Leipzig, 1861. Bd. I. P. 24.

8 Ср.: Vogebang E. Das religioese Selbstverstaendnis des Deutschen Ordens // Deutsche Theologie. Jg. 2. Stuttgart, 1935. S. 231 - 242; Wiechert G. Die Spiritualitaet des Deutschen Ordens in seiner mittelalterlichen Regel // Die Spiritualitaet der Ritterorden im Mittelalter. Torun, 1993. S. 131 - 146; Labuda A. S. Die Spiritualitaet des Deutschen Ordens und die Kunst. Der Graudenzer Altar als Paradigma // Die Spiritualitaet... S. 45 - 73.

9 Pollakуwna M. La chronique de Pierre de Dusburg // Acta Poloniaae Historica. Wroclaw, Warzsawa; Krakуw, 1968. Т. 19. P. 86.

10 Zajaczkowski S. Polska a Zakon Krzyzacki w ostatnich latach Wladyslawa Lokietka. Lwow, 1934; Ziekursch J. Der Prozess zwischen Koenig Kasimir von Polen und dem Deutschen Orden imJahre 1339 // HS. Berlin, 1934. H. 250; Wojtkawski A. Texy i argumenty polskie w sprawach terytorialnych z krzyzakami // KMW. Olsztyn, 1966. N 1. S. 3 - 98; Tenze. Procesy polsko - krzyzackie przed procesem z lat 1320 - 1321 //KMW. Olsztyn, 1972. N 1. S. 1 - 102.

11 Васильевский В. Г. Обращение Гедимина в католичество // ЖМНП. СПб., 1872. Ч. СЫХ, № 2. С. 152.

12 Zajackowski S. Przymierze polsko - litewskie w 1325 г. // КН. Lwуw, 1926. R. 40, z. 4. S. 567 - 617.

13 Pollakуwna M. Sprawa ocenzurowania Kroniki Piotra z Dusburga // Europa — Slowianszczyzna - Polska. Poznan, 1970. S. 128.

14 Bauer H. Peter von Dusburg und die Geschichtsschreibung des Deutschen Ordens in U.Jahrhundert in Preussen//HS. Berlin, 1935. H. 272. S. 10.

15 Engels O. Zur Historiographie des Deutschen Ordens im Mittelalter // Archiv fuer Kulturgeschichte. Koeln, 1966. Bd. XLVffl, H. 3. S. 363.

16 Матузова В. И. «Хроника земли Прусской» Петра из Дусбурга в культурно - историческом контексте // Балто - славянские исследования, 1985 г. М., 1987. С. 102 - 118.

17 Die Statuten des Deutschen Ordens nach den aeltesten Handschriften / Hrsg. M. Perlbach. Halle a. S., 1890 (= Hildesheim; New York, 1975). S. 46.

18 SRP. Bd. I. P. 39 (II, 7). Далее отсылка на книги и главы внутри текста.

19 Подробнее см.: Матузова В. И. Идейно - теологическая основа «Хроники земли Прусской» Петра из Дусбурга // Древнейшие государства на территории СССР, 1982 г. M., 1984. С. 152 - 169.

20 Burleigh M. Prussian Society and the German Order. An Aristocratic Corporation in Crisis, c. 1410 - 1466. Cambridge, 1984. P. 33.

21 Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972. С. 13 — 14.

22 Карсавин Л. П. Основы средневековой религиозности в ХII — ХIII вв. преимущественно в Италии. Пг., 1915. С. 214.

23 Jones R. М. The Flowering of Mysticism. New York, 1940. P. 148 - 149.

24 Ziesemer W. Die Literatur des Deutschen Ordens in Preussen. Breslau, 1928. S. 30; Maschke Е. Quellen und Darstellungen in der Geschichtsschreibung des Preussenlandes // Deutsche Staatsbildung und deutsche Kultur tan Preussenlande. Koenigsberg, 1931. S. 19; Eis G. Die Literatur in Deutschen Ritterorden und in seinen Einflussgebieten // Ostdeutsche Wissenschaft. Munchen, 1962. Bd. DC. S. 83; Dygo М. Die heffigen Deutschordensritter. Didakttk und Herrschaftsideologie im Deutschen Orden in Preussen um 1300 // Die Spiritualitaet der Ritterorden fan Mittelalter. Torun, 1993. S. 165 - 176.

25 Пашуто В. Т. Борьба прусского народа за независимость (до конца ХIII в.) // История СССР, 1958, № 6. С. 54 - 81.

26 Helm К., Ziesemer W. Die Uteratur des Deutschen Ritterordens. Giessen, 1951. S. 151; Goerlich R. Zur Frage des Nationalbewusstseins in ostdeutschen Quellen des 12. bis U.Jahrhunderts. Marburg (Lahn), 1964. S. 44.

27 Perlbach М. Preussisch - polnische Studien zur Geschichte des Mittelalters. Halle, 1886. Heft П. S. 96.

28 Perlbach М. Die aeltesten preussischen Urkunden // AM. Koenigsberg, 1873. Bd. 10. S. 609 - 649; Idem. Die aeltesten Urkunden des WaUenrodt'schen Bibliothek // Ibid. 1874. Bd. 11. S. 262 - 278; Idem. Preussische Regesten bis zum Ausgang des 13. Jahrunderts // Ibid. S. 1 - 32; 1875. Bd. 12. S. 1 - 26; Idem. Regesten der Stadt Koenigsberg, 1256 - 1524//AM. NF. Koenigsberg, 1881. Bd. 18. S. 1 - 39.

29 Perlbach M. Preussisch - polnische Studien... H. I - II.

30 Labuda G. Studia nad annalistyka pomorska z ХIII - XV wieku // Zapiski TNT. 1954. Т. 20, z. 1 - 4. S. 107 - 114.

31 Pollakуwna M. Kronika Rotra z Dusburga. Wroclaw, Warszawa; Krakуw, 1968.

32 Perlbach M. UEber die Narracio de primordiis Ordinis Theutonici // Forschungen zur deutschen Geschichte. 1873. Bd. 13. S. 387 - 392; Idem. Die Statuten des Deutschen Ordens. Halle, 1890. Bd. XI. S. 156; Arnold U. De primordiis Ordinis Thetonici narracio//Preussenland. Marburg, 1966. Bd. 4. S. 17 - 30.

33 Die jungere Hochmeisterchronik. Beilage II. Hermann's von Salza «Bericht ueber die Eroberung Preussens» / Hrsg. T. Hirsch // SRP. 1874. Bd. V. S. 153 - 168. ,

34 Weber L. Preussen vor 500 Jahren. Danzig, 1878. S. 37 - 39.

35 Perlbach M. Preussisch - polnische Studien... H. П. S. 107 - 110.

36 Grundmann H. Deutsches Schrifttum in Deutschen Orden // AF. Koenigsberg, 1941.Bd. 18.S.30 - 31.

37 Schirren C. UEber Hartmann's von Heldnmgen Bericht // Mitteilungen aus der Gebiete der Geschichte Liv - , Ehst - und Kurlands. Bd. XI. S. 260 - 265.

38 SRP. Bd. V. S. 168 - 265.

39 Translatto et miracula sanctae Barbarae / Hrse. Toeppen М. // SRP. Leipzie, 1863. BAILS. 399 - 431.

40 Die aeltere Chronik und die Schrifttafein von Oliva / Hrsg. T. Hirsch // SRP. Leipzig, 1861. Bd. I. S. 649 - 805.

41 Toeppen М. Einleitung // SRP. Bd. I. S. 6. Perlbach М. Die altere Chonik von Oliva. Gotnngen, 1871.

42 Hirsch T. // HZ. Munchen, 1872. Bd. 28. S. 214 - 221.

43 Weber L. 6p. cit S. 26 - 39.

44 Fuchs W. Peter von Dusburg und das Chronicon Olivense // AM. Koenigsberg, 1884. Bd. 21. S. 421 - 484; 1886. Bd. 23. S. 405 - 434.

45 Ketrzynski W. Kronika oliwska i Exordium Ordinis Cruciferorum // Przewodnik Naukwy i titeracki. 1890. T. 18. S. 289 - 297, 385 - 394, 499 - 510.

46 Wenta J. Kronika Piotra z Dusburga a dzieje Zakonu Krzyzackiego // SZ. Warszawa; Poznan, 1980. T. XXV. S. 121 - 133.

47 Wenta J. Kierunki rozwoju rocznikarstwa w panstwie Zakonu Niemieckiego w ХШ - XIV w. Torun, 1990.

48 Lingenberg H. Die aelteste Olivaer Geschichtsschreibung (bis etwa 1350) und die Griindung des Klosters Oliva. Luebeck, 1994.

49 Labuda G. Op. cit S. 101 - 138.

50 Martini Oppayiensis chronicon pontificum et imperatorem / Hrsg. L. Weiland // MGH SS. Hannoverae, 1872. Т. XXII. S. 377 - 475.

51 Muratori. Scriptores rerum Italicarum. 1727. Т. XI. Р. 753 - 1216. lib. XXIV. P. 1217 - 1242; Scriptores rerum Gennanicarum NS. Berlin, 1955. Bd. 8. Tholomei Lucensis annales.

52 Pollakуwna M. Op. cit. S. 185.

53 Caspar Е. Hermann von Salza und die Gruendung des Deutschordensstaates in Preussen. Tuebingen, 1924.

54 Erdmann C. Hermann von Salza und die Grundung des Deutschordensstaates in Preussen // Heidenmission und Kreuzzugsgedanke in der deutschen OstpolitUk des Mittelalters / Hrsg. H. Beumann. Darmstadt 1973. S. 386 - 388 (= HZ. Muenchen, 1926. Bd. 134. S. 382 - 384).

55 Weise E. Das Widerstandsrecht im Ordenslande Preussen und das mittelalterliche Europa. Goettingen, 1954; Idem. Der Heidenkampf des Deutschen Ordens // ZfO.Jg. 12. Marburg (LahnL 1963. H. 3. S. 420 - 473; H. 4. S. 622 - 672; Jg. 13. 1964. H. 3. S. 401 — 420; Idem. Die Amtsgewalt von Papst und Kaiser und die Ostmission besonders in der ersten Halfte des 13.Jahrhunderts. Marburg, 1971.

56 Schumacher B. Die Idee des geistlichen Ritterorden in Mittelalter // Heidenmission und Kreuzzugsgedanke (S. 364 - 385) (= AF. 1924. H. I. S. 5 - 24); Idem. Der Staat des Deutschen Ordens in Preussen und seine Bedeutung fuer das ganze Deutschland // Paedagogische Magazin 1136 (VI Geschichte 6), 1927; Idem. Der Deutsche Ritterorden. Seine Ideengnindlage und seine europaeische Sendung. Zurich, 1952.

57 Schwnacher В. Der Staat des Deutschen Ordens. S. 9.

58 Schumacher B. Geschichte Ost - und Westpreussens. Wuerzburg, 1958.

59 Maschke E. Der Deutsche Ritterorden und sein Staat // Ostpreussen. Leistung und Schicksal/Hrsg. F. Gause. 1958. S. 153 - 171.

60 Maschke E. Der Deutsche Orden und die Preussen. Bekehrung und Unterwerfung in der preussisch - balttschen Mission des 13.Jahrhunderts (HS. H. 176.). Berlin, 1928.

61 Maschke E. Quellen und Darstellungen in der Geschichtsschreibung des Preussenlandes // Deutsche Staatenbildung und deutsche Kultur im Preussenlande. Komgsberg, 1931. S. 21.

62 Ibid. S. 23.

63 Maschke E. Die innere Wandlungen des deutschen Ritterordens // Geschichte und Gegenwartbewusstsein. Festschrift fuer H. Rothfels. Gottingen, 1963. S. 260.

64 Engels O. Zur Histiriographie des Deutschen Ordens im Mittelalters // Archiv fuer Kulturgeschichte. Koeln, 1966. Bd. XLVin, H. 3. S. 337.

65 Hubatsch W. Die Staatsbildung des Deutschen Ordens // Preussenland und Deutscher Orden. Festschrift fuer K. Forstreuter. Wuerzburg, 1958. S. 127 - 152.

66 Ziesemer W. Nicolaus von Jeroschin und seine Quelle. Berlin, 1907; Idem. Die Literatur des Deutschen Ordens in Preussen. Breslau, 1928.

67 Helm K. Die Literatur des Deutschen Ordens im Mittelalter // Zeitschrift fuer den deutechen Unterricht 1916. Bd. 30. S. 289 - 306.

68 Helm K., Ziesemer W. Die Literatur des Deutschen Ritterordens. Gissen, 1951. S.151.

69 Bauer H. Op. cit S. 55.

70 Engels O. Op. cit S. 336 - 363.

71 Arnold U. Studien zur preussischen Historiographie des 16. Jahrhunderts. Bonn, 1967; Idem. Geschichtsschreibung im Preussenland bis zum Ausgang des 16. Jahrhunderts // Jahrbuch fiir die Geschichte Mittel - und Ostdeutschlands. Berlin, 1970. Bd. 19. S. 74 - 126.

72 Engels O. Op. cit S. 363.

73 Wippermann W. Der Ordensstaat als Ideologie. Berlin, 1983.

74 Biskup М. II Jahrbucher fiir die Geschichte Osteuropas. 1983. Bd. 31. H. I. S. 119.

75 Boackmann H. Geschichtsschreibung des Deutschen Ordens im Mittelalter und Geschichtsschreibung im mittelalterlichen Preussen. Entstehungsbedingungen und Funkttonen // Literatur und Laienbildung im Spaetmittelalter und in der Refomationszeit / Hrsg. L. Grenzmann, K. Stackmann. Stuttgart, 1984. S. 80 — 93.

76 Boockmann H. Die Geschichtsschreibung des Deutschen Ordens. Gattungsfragen und «Gebrauchssituationen» // Geschichtsschreibung und Geschichtsbewusstsein im spaten Mittelalter/Hrsg. H. Patze. Sigmaringen, 1987. S. 447 - 469.

77 Petri de Dusbug... Chronicon Prussiae cum Anonymi cujusdam continuotione aliisque antiquitatibus Prussicis. Christoph Hartknoch e manuscriptis codicibus recensuit notisque illustraviL Francofurti etUpsiae. Anno 1679.

78 Chronicon terrae Prussiae von Peter von Dusburg / Hrsg. M. Toeppen // SRP. Leipzig, 1861. Bd. I. P. 5 - 219.

79 Scriptores rerum Prussicarum. Bd. I. Frankfurt a. M., 1965.

80 Peter von Dusburg. Chronik des Preussenlandes. Ubersetzt u. eriautert K. Scholz und D. Wojtecki. Darmstadt, 1984 (Ausgewahlte Quellen zur deutschen Geschichte des Mittelalters. Bd. XXV).

81 Pietras Dusburgietis. Prusijos zemes kronika. Par. R. Batura. Vilnius, 1985.