Стагнация в экономике и предкризисные явления в конце 70-х – начале 80-х гг. В стране.

Мало кто думал, что новый первый секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Бреж­нев¹³⁰, не выделявшийся никакими крупными талан­тами, будет сто­ять во главе страны 18 лет. Он также начал с реформ, назрев­ших и разумных.

В многострадальном сельском хозяйстве вместо запланированных на хрущевскую «семилетку» (1959-1965) десяти процентов еже­годного при­роста не было и двух. По­этому в марте 1965 года Пленум ЦК КПСС принял постановление «о не­отложных ме­рах по дальнейшему развитию сельского хозяйства». На бли­жайшие пять лет были ус­танов­лены твердые планы государственных закупок. Сверх установленного плана про­дукция за­купа­лась по более высоким ценам, а на дефицитные культуры (например, рис, гречу и др.) ус­танавливались очень высокие стимулирующие цены. Сельскому хозяйству простили зна­чи­тельный долг и пообе­щали финансирование на осуществление механизации, элек­три­фи­кации, хи­мизации и мелиорации. Впервые не только в совхозах, но и в колхозах, стали платить заработную плату помесячно в соответствии с количеством и качест­вом затра­ченного труда. Для кол­хозников были введены пенсии.

В сентябре 1965 года еще один Пленум ЦК КПСС ликвидировал систему сов­нархозов, де­ле­ние органов управления на городские и сельские. Вместо распущенных совнархозов были восста­новлены отраслевые ми­ни­стерства. Началась очередная хозяйственная ре­форма, которая предполагала рас­шире­ние самостоятельности предприятий, резкое сокращение показателей, устанавли­ваемых сверху. Главным показателем работы предприятий стала прибыльность, рента­бельность, реаль­ный сбыт изготовленной продукции. Работу предприятий как первичных ячеек в производственной сфере предполагалось стимулировать с помощью таких рычагов, как цена, прибыль, премия, кредит. Предполагалось отменить безвозмездное финансирование капитальных вложений, привести оптовые цены в соответствии с реальными затратами на производство, установить соотношение между отчислениями предприятий в госбюджет и величиной закрепленных за ними производственных фондов, поставить денежный фонд предприятий в зависимость от эффективности труда. Сверхплановую прибыль разре­шалось исполь­зовать на ма­териальное поощрение работников, на строительство жи­лья, медицинских, детских учреж­дений, спортивных сооружений и т. д. В этих планах просматривались элементы рыночных отношений.

При Брежневе после хрущевской «семилетки» было вос­ста­новлено пяти­летнее планирование. В течение пяти лет в СССР обычно бывало два плохих урожая, два средних и один хороший, что позволяло просчитывать определенные средние показатели. На пять лет были рассчитаны и основные проекты, связанные с капитальными вложениями, со строительством большинства промышленных объектов.

Со второй половины 60-х годов до начала 80-х годов в СССР происходило дальнейшее наращивание индустриальной мощи страны. Успешно осваивались природные ресурсы, особенно запасы нефти и газа в Западной Сибири. Была построена Байкало-Амурская магистраль. Складывались мощные территориально-промышленные комплексы. Возникла единая энергетическая система страны. Принимались крупные программы, например, программа подъема российского Нечерноземья. Строились линии метро, жилье, кинотеатры, школы во многих городах. Советское общество стало по преимуществу городским, урбанизированным. В сфере вооружений был достигнут паритет с США, странами запада. Продолжалось освоение космоса. Председателем Совета Министров СССР в 1964–1980 годах работал Алексей Нико­лаевич Косы­гин, крупный организатор народного хозяйства, лишенный серьезных поли­тических амбиций. Многие счи­тали, что на посту первого человека в го­судар­стве для того, чтобы довести реформы до конца, должен был быть именно он. Косыгин акцентировал внимание на принципах хозяйственного расчета и хозяйственной самостоятельности предприятий. Брежнев прямо требовал укрепления централизованных начал в руководстве экономикой.

Восьмая пятилетка (1966–1970) считается в советской истории «золотой». По-ви­ди­мому, без больших приписок и корректировок планов в сторону уменьшения ежегод­ный прирост про­мыш­лен­ной продукции составил 8%, а сельскохозяй­ственной продукции – 4%. Норма­лизовалось продовольственное положение. Сахарный песок, рис, гречневую крупу, яйца и некоторые другие, ра­нее дефицит­ные продукты стали давать «в нагрузку» в так называемых «продовольственных заказах». К 50-летнему юбилею Октябрьской рево­люции в 1967 году был введен ряд новшеств в социальной сфере, направленных на повышение благо­состояния народа. Минимальный размер заработной платы был повышен до 60 рублей. Пенсионный возраст был снижен для мужчин с 65 лет до 60, а для женщин с 60 до 55. Продолжительность отпуска ряду категорий трудящихся была увеличена с 12 до 15 дней. Ряд льгот получили работники Крайнего Севера. Инвалидам с детства I и II групп, дос­тигшим 16 лет, были установлены пособия в размере 16 рублей в месяц. В промышленности широкое распространение получила сдельная заработная плата, «тринадцатая зарплата», различные формы премиальных поощрений. На строительстве газопроводов из Западной Сибири в Европейскую часть страны и далее в западную Европу рядовые рабочие за свой труд в экстремальных условиях зарабатывали до 1500-2000 рублей в месяц. В 70-е годы кандидат наук, доцент вуза с десятилетним стажем получал в месяц 400 рублей, а студенческая стипендия была в 10 раз меньше доцентской зарплаты.

Немало людей восприняли действия верховной власти как призыв к дей­ствию, к про­яв­лению творческой инициативы. В одном из совхозов Казах­стана директор И. Н. Худенко ввел систему материального стимулирования, при которой в несколько раз выросла про­изводи­тельность труда, а соответственно и заработная плата работников. На Щекинском химическом ком­бинате в Тульской области при неизмен­ном фонде зарплаты за счет лучшей органи­зации труда выпуск продук­ции ут­роился, производительность труда выросла вчетверо, а число работающих со­крати­лось. В строительстве высокую эффективность демонстри­ровал бри­гад­ный подряд Николая Злобина.

Все эти новшества, «маяки» производства имели шумную прессу, рек­ламу, но рас­про­странения не получили. Номенклатурных работников не уст­раивало то, что рядовые работ­ники стали зарабатывать больше них, что ини­циативные низовые руководители вполне обходились без муд­рых указаний «сверху». Не было и большого желания зани­маться реструк­ту­ризацией производства, со­кращением огромной доли ручного труда, возможной без­ра­ботицей. Поскольку снижения себестоимости было добиваться сложно, то многие предприятия для получения большей прибыли повысили оптовые цены. Затратный механизм демонтировать не удалось. На единицу продукции тратилось значительно больше сырья, электроэнергии, трудовых затрат, чем в аналогичных условиях в других странах мира. Перелома в организации производства, труда миллионов людей добиться не удалось. Эко­но­мическая реформа постепенно сошла на нет. Худенко был осужден по ложным обвинениям и умер тюрьме. Нелегко пришлось и многим другим новаторам.

Проблема качества приобрела всеобъемлющее значение. Так, в сельское хозяйство в 1966-1980 годы было направлено около 400 млрд. руб. ка­питаловложений. Однако сельскохозяйственная техника была низкого качества и часто ломалась. Отсутствовало большинство агрегатов, механизмов, которые должны были обеспечивать весь цикл работ в аграрно-промышленном комплексе. Потери сельскохозяй­ственной продукции на всех стадиях от сева и уборки до обеспечения сохранности со­ставляли от 20 до 40% урожая. Нерациональное использование имеющихся удобрений при отсутствии всего их спектра имело печальные экологические последствия. Планы обязательных государственных закупок по низким ценам пересматривались в сторону увеличения. Доля сверхплановой продукции, за которую предусматривались стимулирующие повышенные цены, сокращалась. Сохранялся диктат местных партийных органов в отношении колхозов и совхозов. В 1954-1985 годах в совхозы было преобразовано 28 тыс. колхозов (треть от их общего числа). Колхозная собственность с большой натяжкой могла считаться кооперативной, так как колхозы не были собственниками производимой продукции. Государство снимало денежные средства со счетов колхозов безо всякого согласования. В то же время председатели колхозов не могли купить даже лампочку без разрешения партийного чиновника из местного районного комитета КПСС. Стимулы к высокопроизводительному труду в общественном секторе у сель­ских жителей были небольшими. Подсобные хозяйства сельских жителей считались рассадниками частнособственнических настроений и подвергались различным гонениям и ограничениям. За 1964-1988 годах освоенная пашня сократилась на 22 млн. га при значительной убыли работников в города. С середины 70-х годов возобновились серьезные перебои с продовольствием. Москва стала «универсамом» для приезжих из об­ластных центров европейской части страны. За 20 лет импорт мяса вырос в 12 раз, рыбы – в 2, масла – в 60, сахара – в 4,5, зерна – в 27 раз. К середине 80-х годов за рубежом на выру­ченную валюту закупалось до 40-50 млн. тонн зерна, 2-3 млн. тонн мяса, что составляло заметную долю от общего потребления.

В 1982 году была принята общегосударственная Продовольственная программа, целью которой было достижение научно обоснованных норм потребления. Но экономические отношения и хозяйственный механизм в аграрном секторе никто менять не собирался. К середине 80-х годов практически повсеместно было введено в той или иной форме нормированное (по карточкам) снабжение по ряду продуктов. Очереди за продуктами стали обычным явлением.

В промышленности хозяйственный расчет и самостоятельность имели фальшивый характер. Руководители предприятий полностью зависели от союзных министерств, от выделяемых фондов, лимитов на сырье и заработную плату, всеми средствами старались обеспечить «хорошее отношение» к себе и показателям своих предприятий. К началу 80-х годов действовало более 100 союзных и 800 республиканских министерств. Внедрение достижений научно-технической революции замедлилось. Передовикам сразу увеличи­вали план. Не могло быть и речи о допущении безработицы. К концу 70-х годов, когда ос­новные западные страны вступили в новую стадию НТР, начали путь к постиндустриаль­ному обществу, в СССР работали вручную 40% рабочих промышленности, 55-60% строи­телей, до 75% работников сельского хозяйства. К 1985 году, когда в США работало 1,5 млн. ЭВМ и 17 млн. персональных компьютеров и ЭВМ, в СССР насчитывалось несколько де­сятков тысяч аналогичных машин преимущественно устаревших моделей.¹³¹ Торжество­вала уравни­ловка в оплате труда. Привлечение людей к неквалифицированному, гряз­ному, не пре­стижному труду обеспечи­валось более высокой оплатой: инженеры, учи­теля, врачи по­лучали около 100 рублей, а шахтеры, лесорубы, грузчики и дру­гие в 2 раза больше. В магазинах до второй половины 70–х годов был необхо­димый минимум товаров, а дефи­цит «доставали» «по блату» или от­стаивали огромные очереди. Такой была ситуа­ция в гражданском секторе экономики.

В то же время в стране сформировалась самодовлеющая суперструктура – ВПК (во­енно-промышленный комплекс). В искусственных условиях закрытой секретной системы, специального финансирования, льгот и преимуществ, недоступных другим социальным группам населения находились миллионы рабочих, инженеров, научных работников, связанных с ними военных специалистов. В СССР ежемесячно запускались в космос 5-6 военных лета­тельных аппаратов, ежегодно взрывалось 15-20 атомных и водородных бомб. К 1991 году в мире, по данным американских экспертов, насчитывалось 50 млн. автоматов Калашникова и лишь около 8 млн. единиц американской винтовки М-16. Развитие гражданских отрас­лей считалось делом второстепенным, экономика оказалась милитаризованной. К 1989 году, по расчетам советских авторов, расходы СССР «на оборону» составили 51,9% от валового национального продукта или 73,1% от производственного национального дохода.¹³²

Объективной потребностью страны был переход от индустриального технико-технологического способа производства, от командно-административной системы и экстенсивных методов развития народного хозяйства к новой стадии развития, к научно-индустриальному производству, к экономическим методам управления страной. Но для этого требовалось изменить и систему политических отношений: от привычного авторитаризма и диктатуры правящей элиты к демократии, созданию стимулов для творческого труда советских людей. Но такого перехода не произошло. Для последовательных структурных реформ требовалась политическая воля и прозорливость, отказ от стереотипов, определенный риск. Оказалось, что есть шанс не рисковать. Как российские правители до революции 1917 года никак не решались пойти на обновление системы, так и наследники Ленина и Сталина боялись тронуть советскую, социалистическую систему. Самым простым вариантом представлялось использовать все новые и новые ресурсы…а там видно будет.

Брежневскому руководству крупно повезло: с 1973 года начался рост цен на нефть и газ на мировых рынках. СССР был крупнейшим поставщиком сырья, отправлял за гра­ницу до одной трети добываемой нефти. Только за 70–е годы было получено 170 млрд. так называе­мых нефтедолларов. Все, чего не хва­тало для внутреннего потребления, стало закупаться за гра­ницей. Номенкла­тура, создав систему закрытых распределите­лей, бла­годаря различным льго­там начала жить как «при коммунизме».