№ 7. О попытках реабилитации Сталина

[…] «После ухода Хрущева давление сталинистов многократно усилилось. Отношение Брежнева к этой проблеме, насколько я могу судить, было неоднозначным. Как политик он понимал, что «полномасштабная», гласная, точнее, громогласная реабилитация Сталина невозможна, что она окажет в целом отрицательное воздействие на обстановку в стране, на авторитет СССР за рубежом. Но как человек, сформировавшийся в сталинские годы и Сталиным выдвинутый на руководящие посты, он симпатизировал Сталину и внутренне не мог принять его развенчание. В этом он находил полную поддержку многих товарищей из Политбюро и Центрального Комитета, которые прошли сходный жизненный путь и примерно одинаково оценивали Сталина. Имя Сталина стало все чаще всплывать в мемуарной литературе, в различного рода книжках и статьях. Плохо не то, что стали вспоминать Сталина – его не вычеркнуть из истории. Плохо то, что воспоминания эти имели, как правило, апологетический характер. Начался постепенный дрейф в сторону от решений XX и XXII съездов партии». […]

Бовин А. Перестройка: правда о социализме и судьба социализма / Иного не дано. М., 1988. С.536.

№ 8. Возрождение сталинщины

[…] «Сталинщина не умерла со Сталиным. И это ведь не просто шутка, что «брежневщина – сталинизм с человеческим лицом» (обычно я говорю «сталинщина», а не «сталинизм» – «изма»-то как раз никакого и не было, - но шутка не моя). А как умудрялись сочетать «зрелый социализм», который уже есть, с продовольственной программой, которая только через много лет накормит страну?» […]

Коржавин Н. Истоки и психология исторической задержки / Погружение в трясину (Анатомия застоя). М., 1991. С.13.