4 Апреля – «Апрельские тезисы» Ленина

Большевики поначалу с сомнением смотрели на происходящее в России. Ленин, живший в Швейцарии, о Февральской революции узнал из газет. В Петроградском совете роль большевиков была незначительной, а находившиеся в то время в столицы их лидеры (Л. Б. Каменев и И. В. Сталин) были склонны к сотрудничеству с меньшевиками из Совета и даже с Временным правительством. Для них, как и других большевиков оказалась полной неожиданностью позиция В. И. Ленина, приехавшего из‑за границы через вражескую Германию (в опломбированном вагоне), а также Швецию и Финляндию. На заседании Петроградского совета 4 апреля Ленин объявил свою программу, известную как «Апрельские тезисы». Всех поразило, что Ленин счел происшедшую Февральскую революцию (по большевистской терминологии «буржуазно‑демократической») завершенной и настаивал на немедленном осуществлении «социалистической революции», а фактически ставил задачу насильственного захвата власти левыми партиями. Большевик Н. Суханов, как и многие его товарищи по партии, назвал программу Ленина «разудалой левизной, бесшабашной, радикальной, примитивной демагогией, не сдерживаемой ни наукой, ни здравым смыслом». Однако в эту заведомо утопическую программу были умело вмонтированы настоятельные требования широких народных масс. Земли и мира требовали от депутатов большинство избирателей. И Ленин, включив эти требования в свою программу, безответственными обещаниями немедленно установить мир и раздать землю, сумел привлечь к себе внимание и добиться симпатий толпы, а она, склонная к иллюзиям и простым решениям, была раздражена кажущимся, да и реальным «ничегонеделанием» стоящих у власти сил. Возникшее после февраля двоевластие Временного правительства и Петроградского совета губительно сказывалось на положении в столице и в целом в стране, ибо это двоевластие копировалось в провинции, где местные советы конкурировали с правительственной администрацией, не скрывавшей своей временности. Ситуация возникала тупиковая. На 1‑м Всероссийском съезде Советов в июне 1917 г. партийные лидеры говорили, что в стране нет такой партии, которая готова взять власть. Смехом встретили в зале выкрик Ленина «Есть такая партия!».

Но летом 1917 г. все‑таки стал намечаться перелом в пользу власти. По настоянию военного министра А. Ф. Керенского армия начала наступление, которое оказалась удачным. Это событие взволновало солдат Петроградского гарнизона, не желавших идти на фронт и полностью деморализованных левой пропагандой. В 1‑м пулеметном полку созрел большевистско‑анархический заговор, который вылился 4 июля в открытый бунт против власти, который поддержали рабочие и частично – матросы Балтийского флота. Но Временное правительство при поддержке Совета подавило мятеж вооруженной рукой. В это время Ленин довольно пессимистически смотрел на перспективы большевиков. По воспоминаниям Зиновьева, сидя в буфете Таврического дворца, он посмеивался, говоря ему, Зиновьеву, и Троцкому: «А не попробовать ли нам сейчас?» И тут же добавлял: «Нет, сейчас брать власть нельзя… фронтовики еще не все наши».

Впрочем, сидеть в буфете Государственной Думы Ленину больше не пришлось – после июльских событий были опубликованы документы о связях Ленина и его партии с германским генеральным штабом, от которого они получали большие деньги на пропаганду, чем и объяснялось необыкновенное разнообразие и гигантские тиражи большевистских изданий разного рода (в частности, 17 газет с общим тиражом около 6 млн в месяц). Этого не могла позволить себя ни одна из тогдашних партий. Слух о том, что Ленин – «германский шпион», пронесся по стране и на время подорвал его репутацию. Все обратили внимание и на то, что Ленин не явился на разбирательство по этому вопросу в суд, отличавшийся по тем временам демократичностью, и не опроверг обвинений, позорящих его партию, а бросился в бега – ушел в привычное подполье и покинул Петроград.