1703 Год. Января 30

Письмо российского посла в Константинополе П.А. Толстого Ф.А. Головину

По прежде бывшем везире Алешан Гусеин паше учинился везирем богдацкой сераскер, который был яр сердцем, но мало смышлен, и неразсудителен, тот намерился было всчать воину со стороною царского величества, и видя, что салтан ему того не попустит, хотел то свое намерение совершить лукавым способом. И такими своими пересылками и писмами возбудил хана крымского просить от Порты поволности всчать с росийским государством войну, а все то чинил тайно; и егда татары прибежали к салтану прошением, он показывался яко бы того не желает, и по многим моим с турецкими министры о татарском состоянии разговором, когда салтан прошение их татарское отринул, и хана и калгу салтана достойной их чести лишил, и осудил их на заточение, а в Крым отпустил ханом преждебывшаго крымского хана что видя, тот везир еже намерение ево в дело не происходит, паки вымыслил коварной способ, писал тайно к татарам, чтобы они будучи от Порты посрамлены, воспротивились салтану и вчали бы бунты, а ему бы будто для усмирения их, собрав турецкие рати, приттить на Дунай, где сшедшися с ними татары, и будто невозмогши их покорить, соединяся с ними купно, итить на Азов, или на Киев войною, х котором месту лутчим окажется способ. По которым его писмам татары смятение и учинили. Так же и он начал было намерение свое производить делом, и многие рати на Дунай послал, так же и во Андрианополи начал предуготовляти воинские припасы, розглашая, что то все чинит для усмирения татар. Обаче я намерения ево доведався, многим салтанским ближним людей говорил, чтоб то каким ни есть способом донесть салтану. И долго того получить не мог. Потом немногими подарками, ударя ближних людей матери салтанской, донес ей в том везирском непотребном намерении, так же и муфтию обявил с таким разсуждением, что ежели везир то свое намерение совершит, неполезно будет и салтанова величества здравию, понеже, соединяся с татары, восхощет себе приобрести и большаго сана, и явно уже татары о том говорят, что под властию турецкою быть не хотят, что мать салтанская, услыша скоро о том, сказала салтану. И генваря, государь, в 13 день салтан того веэиря призвал к себе по обыкновению со славою, якобы для советования, и призвав к себе, взял у «его государственную печать и пожитии ево все переписав, велел взять на себя, а на ево место везирем в тот же час учинил прежде бывшего реиз-эфендия Мегмет пашу, а отставленного везиря, держав за караулом, в ночи велел задавить, и по утру рано тело ево выкинули на площадь, яко непотребную скотину в попрание всему народу. А новой чиненной везирь Мегметь паша вступил в правителство зело ко всем ласково и разсмотрително, понеже человек зело разумен. И генваря, государь, в 20 день ездил я к сему новому везирю приватно для поздравления, а наипаче, чтоб мне с ним иметь разговор, и в приезде государь моем учинил мне почтение доброе, и принял меня с великою любовью, и разговор со мною имел доволной... и говорил со мной приватно; мне ли же разрушати мир, который толикими многими моими трудами ставился. Я де всячески буду тщатися о том, чтоб оное мирное состояние было ненарушено со стороны салтанова величества, толко бы де от стороны царского величества не произошла какая противность, а истинно или лукавством то говорил, о том бог весть. Толко, государь, ныне по настоящим знакам видится, что противности никакия не является, обаче, государь, вовсе утвердитися в том невозможно покамест татарское дело прекратится и рати их, которые ныне близ Дуная, по домам разойдутся, понеже везири у них недолговременно правительствуют.

РГАДА. Ф. 89. Сношения России с Турцией. 1703. Д. 2. Л. 43 об. – 46 об.; Д. 3. Л. 44 об. – 46.