По поводу и без повода

Марсилио Фичино был возможно самым «языческим» из всех философов-гуманистов. Его фигура в интеллектуальной жизни Италии конца XV в. была слишком значительна, чтобы флорентийский философ мог опасаться преследований со стороны церкви. Возможно, именно из стана схоластов вышла одна история, связанная с годами молодости Фичино.

По одному свидетельству начала XVI в. (правда, не подтвержденному другими источниками), Фичино в молодости общался со святым Антонином, выдающимся церковным деятелем и ярым противником гуманизма. Святой Антонин якобы посоветовал Фичино, уже тогда штудировавшему Платона, прочесть сочинение Фомы Аквинского «Свод против язычников». Фичино воспользовался советом, и таким образом смог продолжать занятия, не рискуя впасть в язычество.

Важную часть философии Фичино занимает теория любви, сформированная под сильнейшим влиянием философии любви Платона, а никак не христианских догматов. Человек, согласно Фичино, есть гармоничное сочетание души и тела. Ни телесное начало (осуждаемое церковью), ни духовное в отдельности не могут достичь гармонии. Идеалом для человека должно служить обретение счастья в земной жизни и высшего интеллектуального блаженства в посмертном существовании. Чувственное начало у Фичино ни в коей мере не подвергается осуждению, напротив – оно является неотъемлемым элементом на пути к достижению гармонии. Единственная оговорка, которую делал Фичино – соблюдение разумной меры в стремлении как к духовному, так и к плотскому.

Подтверждением своей философии Фичино видел расцвет естественных наук, торжество человеческого разума. Книгопечатание, открытия европейских ученых, расцвет искусств виделись ему лучшим доказательством приближения «золотого века» человеческой цивилизации.

На фоне развития идеалистических тенденций в гуманизме, в конце XV – начале XVI в. происходили крайне напряженные политические события. В этот период некоторые гуманисты вновь обратились к общественно-политическим проблемам. Но, в отличие от гуманистов начала и середины XV в., они не были единодушны в подходах к современным им проблемам и в способах решения. Идеалистическая тенденция, заложенная Бруни и Пальмиери, на время уступила место прагматизму. В начале XVI в. флорентийский политический деятель Никколо Макиавелли выпустил трактат под названием «Государь», в котором изложил новую, полностью сформированную политико-философскую доктрину.

Рис. 203 [Илл. – Никколо Макиавелли. (Renaissance, стр. 88)]

На долю Бруни и Пальмиери выпали годы последнего взлета и незаметного падения Флорентийской республики. Макиавелли формировался как ученый в годы тирании Лоренцо Медичи. Те же процессы, что во Флоренции, шли в это время и в других городах и странах Европы. Повсюду к власти приходили сильные личности, добивавшиеся успеха благодаря своим личным качествам и всеми способами удерживавшие власть. Пропаганда этики как двигателя политики не привела ни к чему. В современной Макиавелли реальности не этика формировала политику, а политика формировала этику.

В соответствии с этим, Макиавелли начал выстраивать собственную концепцию государства, уделяя первоочередное внимание личности правителя. Фактически, он вывел прежние этические идеалы за рамки политики, сделав последнюю самодостаточным явлением. Правитель может быть плох или хорош не в зависимости от того, насколько он жесток или справедлив по отношению к подданным, но лишь в зависимости от того, насколько прочна его власть и насколько сильно созданное им государство. Править государством можно либо мягко, либо жестко. И в том, и в другом случае правителя подстерегают всевозможные опасности, грозящие распадом государства. Впрочем, основываясь на политических реалиях своего времени, Макиавелли все же отдавал предпочтение силе, поскольку устрашение сильнее воздействует на умы, нежели доброта.

Политическая философия Макиавелли – прагматизм, не скованный моральными рамками, впоследствии была многократно раскритикована как образец безнравственности. Отчасти это справедливо. Но необходимо помнить, что Макиавелли с самого начала исключил нравственность из числа категорий, которыми оперирует политик. Его трактат «Государь» в первую очередь является зеркалом эпохи, в которой жил этот мыслитель. Макиавелли, несомненно, хотел написать нечто вроде наставления (по форме, это и есть наставление), на деле же получилась скорее хроника формирования различных государственных образований начала XVI в.

«Государь» стал переломным этапом в развитии гуманизма. Прагматическое направление гражданского гуманизма полностью отошло от идеалистических тенденций. Примирение с окружающей реальностью помогло осознать и объяснить ее с рационалистических позиций. В этом смысле Макиавелли – гораздо более последовательный гуманист, чем авторы идеалистических сочинений Томас Мор и Томмазо Кампанелла, создававшие умозрительные государства с идеальным общественным строем.

Миновав пик своего развития, гуманистическое движение в XVI в. оказалось в заложниках у собственных идеалов. Относя себя к интеллектуальной элите общества, гуманисты были плохо защищены от этого общества. Единственной средой, где они могли продолжать исследования, писать трактаты и поэмы, были дворы государей, описанных Макиавелли, и дома щедрых меценатов. Постепенно гуманистическое движение выродилось в одну из ветвей европейской придворной культуры. В конце XVI в. французский и итальянский маньеризм воспринял все эстетические идеалы гуманизма, включая и восхищение античностью, однако заимствовал лишь форму.

Но уже в начале XVI в. церковь с новой силой обрушилась на гуманистов. Поводов к этому было более чем достаточно. Итальянские философы открыто проповедовали теории, имевшие мало общего с христианством и более всего близкие к пантеизму (та же философия Фичино). В Германии и Англии гуманисты выступили открытыми противниками католической церкви. Но главная ярость богословов обрушилась не на «политиков» – тех, кто открыто противостоял им, а на «философов». В XIV в. богословы клеймили писания язычников, но не тех, кто изучает эти писания. В XVI в. все было наоборот. Философов-гуманистов открыто называли «пособниками дьявола» и «патриархами еретиков».

Но в этой связи возникала серьезная проблема. Церковь уже успела признать, что и в произведениях «язычников» есть некое разумное зерно. И выступления против гуманистов могли обернуться критикой церкви. Тогда схоласты заявили, что даже при наличии полезных суждений у философов (и античных, и современников), сами философы владеют истиной не по праву, и надлежит лишить их этого знания.

Наконец, почувствовав ослабление гуманизма, церковь перешла к решительным действиям. Папа Адриан VI в начале XVI в. повел активные репрессии против гуманистов, а Тридентский церковный собор призвал к сожжению книг еретических сочинителей и «языческих философов». Фактически, на этом гуманистическое движение прекратило свое существование.

Тридентский церковный собор (1547 – 1563) –последний из крупных церковных соборов XVI в., утвердивший католическую догматику в неизменном виде и провозгласивший борьбу с ересями и инакомыслием.