По поводу и без повода

Созвучность языков иногда играет с людьми дурные шутки. Некий современный экскурсовод, желая блеснуть познаниями в итальянском языке, «перевел» его прозвище на русский язык как «Мазила», усмотрев в созвучии близость корней. Кем Мазаччо никогда не был – так это «мазилой», к тому же его прозвище представляет собой одну из распространенных фамильярных форм имени Томмазо.

В отличие от других деятелей раннего флорентийского Возрождения, Мазаччо не удалось вкусить плодов своей творческой деятельности – он умер очень молодым. Но за двадцать семь или двадцать восемь лет жизни он успел сделать необычайно много для развития живописи, особенно с учетом того, что все его работы относятся к последним пяти годам жизни. Более того, его влияние на последующее развитие живописи было больше, чем Брунеллески и Донателло сумели оказать на архитектуру и скульптуру.

Рис. 341 [Илл. – Мазаччо. «Мадонна со святой Анной». Флоренция, галерея Уффици. (Storia dell'arte, т. 2 стр. 383 рис. 510)]

Свои первые работы Мазаччо выполнял под руководством наставника, мастера-живописца Мазолино, в чьей мастерской был учеником. Однако уже по первым совместным творениям двух художников можно заметить, что влияние шло не от учителя к ученику, а наоборот. Мазолино придерживался еще готической техники, Мазаччо же рисовал в настолько новой и сильной манере, что его росписи доминировали над росписями учителя. Свой стиль, проявившийся еще в первых произведениях, Мазаччо выработал явно самостоятельно, возможно, еще до встречи с Мазолино. Ранняя живопись Мазаччо в значительной степени утеряна, но сохранившиеся свидетельства современников и потомков называют фрески Мазаччо образцом художественного идеала Возрождения – столько в них было реализма и пластической выразительности, такая точность перспективы и невероятная по тем временам человечность фигур на фресках религиозного содержания.

Рис. 342 [Илл. – Мазаччо. «Крещение новообращенных». Флоренция. (Storia dell'arte, т. 2 стр. 381 рис. 508)]

Подлинными учителями Мазаччо стали не художники, а архитектор Брунеллески и скульптор Донателло, с которыми молодой художник был тесно связан. Из ранних произведений Мазаччо неплохо сохранилась фреска «Крещение новообращенных» во флорентийской Капелле Бранкаччи. На этой фреске впервые за всю историю европейской живописи в сцене крещения художник ввел перспективу. Фигуры стоящих людей находятся на разных планах пространства, а вокруг крестящегося – свободное место, позволяющее зрителю сосредоточиться на самом акте крещения. Необычайно резкий контраст между светом и тенью великолепно выделяет и подчеркивает фигуры – художнику даже почти не пришлось прибегать для этого к помощи красок. Впечатление полного реализма сцены Мазаччо достиг и за счет того, что наметил фигуры основными линиями, не детализируя их. Синтетический, а не аналитический подход полностью оправдался. Мазаччо удалось блестяще передать весь характер сцены, состояние персонажей (например, дрожащего от холода человека в правом углу картины). Здесь нет места изысканности и утонченности позднеготического стиля – лишь полная естественность как в изображениях, так и в живописной технике.

Примерно в той же манере выполнена и знаменитая фреска «Изгнание из Рая». В этой фреске Мазаччо еще увеличил контраст между ярким светом и густой тенью. Именно этот контраст очерчивает контуры фигур, помогает передать выражение лиц (лишь едва намеченных основными контурами). Холодные краски, с преобладанием коричневого и охры, отсутствие деталей и декоративных элементов подчеркивают мрачно-торжественный настрой картины.

Рис. 343 [Илл. – Мазаччо. «Изгнание из Рая». Флоренция. (Storia dell'arte, т. 2 стр. 383 рис. 509)]

В 1425–1427 гг. Мазаччо в одиночку завершил росписи капеллы Бранкаччи, над которой трудился вместе с учителем. Его фреска «Житие апостола Петра» закрепила за Мазаччо славу великого живописца. Весь сюжет изложен в своем развитии на одной картине. Композиционно она поделена на три эпизода, которые объединяет центральная группа (Петр, апостолы и Иисус). Фигуры апостолов, стоящие по краям группы, привлекают внимание зрителя к общему пространству картины. В правой части картины перспектива обозначается архитектурными средствами, а с левой – открытым пейзажем и фигурой Петра в глубине. Пустой задний план подчеркивает выразительность каждого из персонажей в центральной части картины. Все они, даже второстепенные, выписаны с необычайной тщательностью. Лица персонажей освещены с одной и той же стороны, и это подчеркивает единство фрески. Многие исследователи впоследствии отмечали, что Христос на картине изображен иначе, с меньшей естественностью, чем апостолы. Это могло произойти либо потому, что Христа писал Мазолино, либо потому, что сам Мазаччо не счел возможным слишком сильно отступать от традиционной иконографии.

Рис. 344 [Илл. – Мазаччо. «Житие апостола Петра». Капелла Бранкаччи. Флоренция. (Storia dell'arte, т. 2 стр. 384 рис. 511 верх.)]

Композиционной и стилистической новизной отличается и написанное Мазаччо в 1426 г. для пизанской церкви Кармине «Распятие». Со стилистической точки зрения оно близко к раннему произведению Донателло – деревянному «Распятию» в церкви Санта Кроче во Флоренции. Мазаччо даже превзошел Донателло, изображая грубую, неприкрашенную человеческую смерть. Для пластической выразительности Мазаччо использовал свой любимый прием – контраст между светом и тенью, а также яркие тона красок (что вообще-то было редкостью в его практике).

Рис. 345 [Илл. – Мазаччо. «Распятие». В настоящее время хранится в Неаполе. (Storia dell'arte, т. 2 стр. 386 рис. 515)]

Последним произведением Мазаччо считается фреска «Троица», выполненная для флорентийской церкви Санта Мария Новелла в 1427–1428 гг. Пространство фрески организовано в виде арки, подобной римским триумфальным аркам. Широкий пролет арки создает перспективу и эффект глубины. Этот прием впоследствии получил широкое распространение в живописной технике не только в позднем Возрождении, но и в живописи барокко.

Искусство Мазаччо, основанное на редком чувстве меры и равновесии композиционных элементов, на полной определенности цвета, на тонкой светотехнике, воспитало несколько поколений живописцев Возрождения. У Мазаччо не было прямых учеников, но его живопись получила такое большое признание, что он заслуженно может быть назван основателем всей живописи Возрождения. Микеланджело, один из титанов Возрождения, называл Мазаччо своим единственным учителем, гуманисты воздавали ему хвалу как «лучшему имитатору природы», причем имитатору в ренессансном смысле слова – человеку, который сумел переосмыслить окружающий мир по-своему и воплотить его в живописи, наполнив новым смыслом.

Рис. 346 [Илл. – Мазаччо. «Троица». Церковь Санта Мария Новелла. Флоренция. (Storia dell'arte, т. 2 стр. 387 рис. 516)]