Дух формализма, проникший в христианство V века

Остановимся теперь на христианстве к началу пятого века. Четвертый век явился переломным веком в истории христианства. С тех пор, как римский император Константин в начале четвертого века объявил христианство государственной религией, в христианскую церковь хлынула масса людей, которые внутренне оставались язычниками. Если в христианских общинах первых веков центральное место в богослужении занимала проповедь, то со времен Константина проповедь постепенно стала оттесняться на последнее место; ее оттесняли пышные обряды и церемонии. Служители христианских церквей, сердцем своим далеко стоявшие от Христа, пытались привлекать в христианские храмы людей не Словом Божиим, а пышными богослужениями, которые превзошли бы по своему блеску языческие церемонии. Многие из формальных христиан ходили в христианский храм только для того, чтобы любоваться красивыми обрядами, а затем по старой привычке шли в языческий храм, чтобы присутствовать при языческих зрелищах. Не удивительно, что при таком положении мы к концу четвертого и к началу пятого века видим уход христианской церкви далеко от первохристианства.

Четвертый век явился таким веком, когда вокруг личности Христа, являющегося единственным путем спасения, стал насаждаться лес человеческих преданий и обрядов. К пятому веку этот лес уже стал довольно дремучим. Образно говоря, с четвертого века вокруг лучезарной личности Христа стала плестись живописная беседка из ярких цветов (из ярких обрядов), и для многих христиан эта беседка стала дороже Того, вокруг Кого она сплетена. К пятому веку эта "беседка" стала уже настолько яркой, что многие язычники, залюбовавшись ею, с легким сердцем оставляли свои языческие храмы, где, по сравнению с христианскими, обряды уже были менее яркие.

Все эти отклонения в христианстве вызывали недовольство у тех, кто понимал, что христианская церковь отходит от первохристианства. Стали возникать маленькие группы христиан, которые отходили от официальной церкви, обвиняя ее в идолопоклонстве. Но нередко, борясь с одной крайностью, эти христиане впадали в другую; будучи правыми в одном вопросе, они заблуждались в других вопросах и этим отталкивали от себя многих.

Конечно, и в далеко уходящей от первохристианства церкви, были искренние верующие. Не их вина, что, по независящим от них причинам, некоторые духовные вопросы они понимали неверно. Они понимали так, как им внушали с детства или как их наставляли их церковные пастыри. Но, если они искренне любили Христа, если Он, а не то, что создано вокруг Него, был дорог для них, то, конечно, они являются членами незримой вселенской Христовой Церкви, несмотря на некоторые свои неверные понимания отдельных вопросов. Кому мало дано, с того мало и спросится. Не будем забывать, что в те времена не было книгопечатания. Библия была только в рукописном виде, ее было очень мало, стоила она очень дорого, иметь ее могли лишь немногие христиане. Большинство христиан могли слышать Слово Божие лишь при чтении его в храме. Те из христиан, которые, слыша Слово Божие, прилеплялись сердцем ко Христу, становились членами Его незримой вселенской Церкви.

Следует еще напомнить, что в четвертом веке зародилось монашество, которое к пятому веку стало весьма распространенным. Монашество явилось протестом против слияния христианской церкви с языческим миром. Видя оязычивание христианства, эти люди стали уединяться, чтобы в уединении спасать свои души. Борясь с одной крайностью, они впадали в другую. Вместо того чтобы светить светом Христовым каждый день окружающим людям, они уходили далеко от людей. Некоторые из них не могли долго быть в уединении и опять шли к людям возвещать Христа распятого и воскресшего.