«Военный коммунизм»: сущность, причины, хронологические рамки, значение, итоги

Большевики пришли к власти, не имея хорошо разработанной программы экономических преобразований. Были лишь некоторые наброски, эскиз. Экономические задачи были обозначены лишь в общих чертах и сводились к следующим требованиям: конфискация помещичьих и национализация всех земель; создание на базе крупных имений образцовых хозяйств; слияние всех банков страны в один общенациональный банк; установление рабочего контроля за производством и распределение продуктов. Одна из основных причин отсутствия у большевиков продуманной экономической программы — ориентация на мировую пролетарскую революцию («Запад нам поможет»). Особые надежды возлагались на немецкий пролетариат как более организованный и передовой, который возьмет на себя задачу выработки социалистического курса, а российскому останется только поддерживать этот курс. У В. Ленина, лидера большевистской партии, в то время звучали характерные фразы типа «Мы не знаем, как нужно строить социализм» или «Мы социализм протащили в повседневную жизнь и тут должны разобраться».

«Запаздывание» мировой пролетарской революции поставило большевиков перед необходимостью заняться практической работой по налаживанию экономики. Необходимо было воплотить в жизнь декреты, провозглашенные советской властью и поддержанные массами в силу их большого пропагандистского заряда. Для власти было характерно стремление ответить декретами на все вопросы жизни, что вело к поспешности и непродуманности принимаемых мер. Позднее Л. Троцкий, один из лидеров большевистской партии и член правительства, вспоминал, что декреты эти почти не обсуждали: «Я бы затруднился сказать, что они по-настоящему взвешивались и обдумывались. Они импровизировались» или «Каждое заседание Совнаркома представляло картину величайшей законодательной импровизации».

Экономическая политика советской власти, начертавшей на своем знамени лозунг свободы и демократии, прошла до 1921 г. путь от мер демократического характера к мерам чрезвычайным, известным как политика «военного коммунизма».

В области промышленности и сельского хозяйства она сводилась к следующему.

Промышленность. Практическую деятельность большевиков в сфере промышленности можно представить в виде следующей схемы: рабочий контроль — ВСНХ — национализация отдельных предприятий — национализация отдельных отраслей. Поясним эту схему.

Организация промышленного производства поначалу виделась большевикам на основе рабочего контроля. Но рабочий контроль (введен 14 ноября 1917 г.) в силу того, что рабочие не имели знаний и опыта управленческой деятельности, привел к хаосу на производстве. В результате идея рабочего контроля себя дискредитировала. Кроме того, практика рабочего контроля расходилась с марксистским пониманием социалистической экономики, для которой характерны планомерная организованность и координация из единого центра. Поэтому в противовес рабочему контролю был создан Высший Совет Народного хозяйства (ВСНХ) (декабрь 1917 г.). Создание ВСНХ облегчило большевикам управление национализированной промышленностью. Первоначально национализация осуществлялась по отношению к отдельным предприятиям, руководители которых были настроены враждебно к советской власти. Позднее был взят курс на национализацию отдельных отраслей (решение I Всероссийского съезда Советов народного хозяйства — май 1918 г., декрет от 8 июня 1918 г. о национализации отдельных отраслей). Функции управления национализированными предприятиями передавались ВСНХ и его секциям.

Таким образом, промышленная политика советской власти прошла путь от мер демократического характера (рабочий контроль) до мер чрезвычайных (жесткая централизация, национализация).

Сельское хозяйство. Практическую деятельность большевиков в сфере сельского хозяйства можно представить в виде следующей схемы: уравнительное землепользование — продотряды — комбеды — продразверстка. Поясним эту схему.

Один из первых декретов советской власти — «Декрет о земле» (принят на II съезде Советов, 26 октября 1917 г.). В основе декрета — аграрная программа партии эсеров, в соответствии с которой земля объявлялась народным достоянием и подлежала уравнительному распределению. Поскольку принцип уравнительного землепользования по-разному толковался в самой эсеровской партии, то конфискованная у помещиков земля распределялась либо по собственному крестьянскому разумению, либо по указанию местной власти. Конфискация земли у помещиков привела к подрыву крупного помещичьего землевладения. Помещики же поставляли на рынок более половины товарного хлеба. Это вызвало трудности с хлебом и предопределило дальнейшие действия большевиков: организацию продотрядов и комбедов, введение продразверстки.

Экономические связи между городом и деревней большевики пытались строить на основе продуктообмена. В. Ленин так обрисовал будущую социально-экономическую модель: «Все общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством оплаты».

Государство сохраняло хлебную монополию (исключительное право государства на продажу хлеба) и «твердые цены» (устанавливались и изменялись только государством). Осуществление натурального обмена возлагалось на Наркомпрод и его местные органы. Для стимулирования хлебосдачи в деревню направлялись предметы промышленного производства на определенных условиях: крестьянам выдавали товаров лишь за 3/4 сданного хлеба, за остальной — деньги. На такой обмен крестьяне шли неохотно. Выгоднее было менять хлеб на рынке, где цены на него были гораздо выше государственных, и росли они гораздо быстрее, чем на промышленные товары. Взятый правительством курс оказался неэффективным. В городах начался голод (дневная норма в промышленных центрах снизилась до 50 — 100 г), возникла угроза советской власти: голодный рабочий ее не поддержит. В этих условиях власть переходит к принудительному изъятию продовольствия у крестьян (декреты ВЦИК и СНК, май 1918 г.): была введена продовольственная диктатура. В этих декретах была сформулирована целая программа чрезвычайных мер в основном репрессивного характера:

- беспощадная террористическая война против крестьянской и иной буржуазии, кто удерживает у себя излишки хлеба;

- владельцы хлеба, имеющие излишки и не вывозящие их на места сбора и ссыпки, объявляются врагами народа и подвергаются заключению в тюрьму на срок не менее 10 лет, конфискации имущества и изгнанию навсегда из общины;

- долг трудящихся и не имеющих излишков крестьян объединяться для беспощадной борьбы с кулаками.

Для реализации этих мер создавались продовольственные отряды (продотряды) вооруженных рабочих в городе и комитеты бедноты (комбеды) в деревне.

Продотряды в своей работе опирались на комитеты деревенской бедноты. Соответствующий декрет (июнь 1918 г.) определил функции последних:

- распределение хлеба, предметов первой необходимости и сельскохозяйственных орудий;

- оказание содействия местным продовольственным органам в изъятии хлебных излишков из рук кулаков и богатеев.

За это комитетчики получали вознаграждение в виде определенной доли изъятого ими зерна, которое отпускалось им сначала бесплатно, а затем — с определенной скидкой. Вражда и ненависть поселились в деревне, раздувая пламя гражданской войны.

Во многих районах комбеды вступали в конфликты с местными Советами. В деревне возникало двоевластие.

Широкая кампания по конфискации хлеба в деревне немедленно вызвала крестьянские бунты. На продотряды устраивались засады, начиналась настоящая партизанская война против большевиков. Крестьянство по-прежнему саботировало государственные заготовки. Иначе и быть не могло, т. к. крестьянин, сдав хлеб и получив зачетную квитанцию, сам не имел права получать по ней промтовары. Он был обязан сдать ее в волостной комбед или Совдеп, которые получали товар, а затем распределяли его в соответствии со своим классовым «чутьем» и установками власти. «Состоятельные крестьяне, — пишет М. Фрумкин, член коллегии Наркомпрода, — во многих местах рвали квитанции или производительно использовали их на цигарки, приговаривая: «Если нам товары не достаются, то пусть и эти лодыри (беднота) ничего не получают».

В условиях начавшейся гражданской войны в деревне большевики распустили комбеды (ноябрь 1918 г.), обвинив их в малоэффективности и нагнетании напряженности среди крестьян. Власть пошла на замену беспорядочного изымания хлеба централизованной системой продразверстки (январь 1919 г.).

Суть продразверстки заключалась в том, что государство объявляло теперь точную цифру своих потребностей в зерне, которая затем разверстывалась по губерниям и уездам. Новым элементом по сравнению с политикой продовольственной диктатуры явилось то обстоятельство, что крестьянам заранее сообщались намерения государства. Это несколько смягчило социальную и психологическую напряженность в деревне, т. к. продразверстка упорядочила беспощадный грабеж крестьян. Вместе с тем продразверстка исходила не из реальной возможности крестьянина, а из потребностей государства, что вызывало у крестьян неприятие и продразверстки.

Таким образом, аграрная политика советской власти, как и промышленная политика, прошла путь от мер демократического характера (уравнительное землепользование) до мер чрезвычайных (продотряды, комбеды, продразверстка).

В условиях противостояния различных социальных сил в обществе, когда решался вопрос «кто кого», советская власть пошла на дальнейшее расширение чрезвычайных мер.

Поиски продовольствия толкали рабочих на уход с заводов. Правительство отреагировало на это введением трудовой книжки, привязавшей их к заводам без права перехода, и всеобщей трудовой повинности для всех граждан с 16 до 50 лет (январь 1920 г.). При этом всеобщая трудовая повинность объяснялась не только как мера, вызванная войной, но и как шаг в установлении социалистических порядков.

IX съезд РКП(б) (март — апрель 1920 г.) окончательно закрепил чрезвычайные меры: «единый хозяйственный план», «единоначалие», «милитаризация», «военные методы работы». Все это означало одно — усиление государственного принуждения во имя строительства социализма.

Логическим продолжением экономической политики большевиков стало упразднение товарно-денежных отношений: отменяется оплата городским населением жилья, пользования телеграфом и телефоном, государственных услуг по снабжению продовольствием, ширпотребом, топливом, медикаментами (конец 1920 — начало 1921 гг.).

В расстройстве денежного обращения была заинтересована сама власть, чтобы подтолкнуть страну к осуществлению ее планов. Предполагалось, что обесценивание денег приведет к прямому продуктообмену, который рассматривался в качестве характерной черты социализма.

В середине 20-х гг. советский экономист Д. Кузовков писал: «К тому времени, когда новая власть могла серьезно задуматься над своей экономической политикой, … перед ней стала весьма сложная проблема. Необходимо было со всей решительностью встать на путь восстановления финансовой и денежной системы… или довести разложение денежной системы до логического конца, чтобы одним ударом перейти к обобществленному безденежному хозяйству. Пролетариат и его партия пошли по второму пути».

Совокупность таких чрезвычайных мер, как

— продразверстка в деревне;

— ускоренная национализация и централизация промышленного производства;

— отмена товарно-денежных отношений;

— введение всеобщей трудовой повинности

получила название «военного коммунизма». «Военный» — потому, что политика эта проводилась в годы войны и была направлена большевиками на победу над своими политическими противниками. «Коммунизм» — потому, что предпринимаемые большевиками меры диктовались теорией марксизма о некоторых чертах коммунистического общества. Такую трактовку «военного коммунизма» давали сами большевики.

Имеется и иное понимание «военного коммунизма», более расширительное. «Военный коммунизм» не сводится к политике чрезвычайных мер в сфере экономики, а представляется как целостная система, пронизывающая все структуры и сферы деятельности общества и человеческое сознание.

Мы солидарны с такой комплексной трактовкой «военного коммунизма», но сознательно ограничили его рассмотрение сферой экономики в связи с поставленной проблемой – поиск большевиками экономической модели социализма.

Итак, первые экономические мероприятия советской власти позволяют говорить, что в России сложилась новая экономическая модель, цивилизационно непохожая ни на одну из существовавших в то время в мире.

Дискуссионными в исторической науке являются вопросы причин и хронологических рамок «военного коммунизма».

Относительно причин «военного коммунизма» существуют различные точки зрения.

Сторонники одной утверждают, что «военный коммунизм» вызван условиями гражданской войны и являлся вынужденной политикой большевиков.

Сторонники другой придерживаются взгляда, что «военный коммунизм» преднамеренная политика большевиков, их изначальная, доктринальная установка, как последовательная реализация теории марксизма, которая и привела к гражданской войне.

Думается, что политика «военного коммунизма» была одновременно и вынужденной, и преднамеренной. «Военный коммунизм» являлся в определенном смысле импровизацией, т. к. большевики не имели заранее разработанной программы преобразований и поступали, как подсказывал ход событий. Но эта «импровизация» совпадала с теорией марксизма, что создавало у большевиков иллюзию правильности, научной обоснованности выбранного ими пути.

Политика «военного коммунизма» опиралась на широко распространенные в партии представления о непосредственном переходе к коммунистическим отношениям после осуществления революции. Эти отношения предполагали отсутствие частной собственности, прямое продуктораспределение вместо товарно-денежных отношений, плановость хозяйства, всеобщность труда.

Кроме того, радикализованные массы желали совершить как можно быстрее прорыв из состояния крайней нищеты в светлое будущее, обещанное большевиками.

Сами большевики, В. Ленин никогда не говорили об ошибочности «военного коммунизма» в целом, а признавали, что в ходе этой политики были допущены ошибки. Приверженность «красногвардейской атаке» на капитал, приверженность марксизму большевики подтвердили в своей программе (март 1919 г.): «Замена торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктов».

Оценки В. Лениным «военного коммунизма» в годы гражданской войны и после нее, с переходом к НЭПу, значительно отличаются. Так, в первом случае он признает некоторую поспешность проводимой политики: «Мы знаем, что сейчас вводить социалистический порядок мы не можем — дай бог, чтобы при наших детях, а может быть, и внуках, он был установлен у нас». Во втором случае В. Ленин говорит о «военном коммунизме» в двух аспектах: во-первых, это вынужденная политика, которая явилась следствием войны и разорения; во-вторых, это политика, нацеленная в будущее, которая «до известной степени предполагала — можно сказать, безрасчетно предполагала, — что произойдет непосредственный переход старой русской экономики к государственному производству и распределению на коммунистических началах… Не могу сказать, что именно так определенно и наглядно мы нарисовали себе такой план, но приблизительно в этом духе мы действовали».

В зависимости от различных точек зрения на причины «военного коммунизма» существуют разные подходы в определении его хронологических рамок. Разногласия касаются, прежде всего, отправной точки «военного коммунизма».

Одни считают, что начало «военного коммунизма» приходится на май 1918 г., когда была введена продовольственная диктатура.

Другие связывают его начало с приходом большевиков к власти в октябре 1917 г.

Третьи говорят о политике «военного коммунизма» еще до прихода большевиков к власти, считая, что они продолжили политику Временного правительства, которое в условиях войны ввело государственную хлебную монополию, централизацию управления и государственное регулирование экономики.

Думается, что применительно к политике большевиков можно говорить о введении отдельных элементов «военного коммунизма», а значит, и о его начале одновременно с приходом их к власти. Что касается завершения политики «военного коммунизма», то это март 1921 г., когда официально, на Х съезде партии, большевики взяли курс на НЭП.

В чем же заключаются значение и итоги политики «военного коммунизма»?

Во-первых, он позволил большевикам удержать власть любыми средствами, включая и чрезвычайные, в надежде на мировую пролетарскую революцию, в которой они видели главное спасение России.

Во-вторых, «военный коммунизм» усилил классовое противостояние и спровоцировал гражданскую войну. Он наложил сильный отпечаток на общественное сознание, придав ему большую жесткость, бескомпромиссность, веру во всемогущество насилия и военных методов управления.

В-третьих, политика «военного коммунизма» в отдаленной перспективе заложила основы для создания административно-командной системы хозяйствования и формирования тоталитарного режима в стране. Директивная экономика с характерной для нее сверхцентрализацией и отсутствием механизма саморегуляции показала себя достаточно эффективной в многолетней полосе «чрезвычайщины», в которую вошла Россия после революции. Она и в дальнейшем сохраняла способность обеспечивать развитие страны до тех пор, пока существовала возможность для экстенсивного ведения дел в народном хозяйстве, и породила иллюзию, не исчезнувшую у многих и сейчас, о неисчерпанных возможностях директивно-плановой экономики.

Итоги «военного коммунизма» в экономической сфере оказались удручающими. По уровню экономического развития страна скатилась в XVIII век. К концу гражданской войны промышленное производство в России упало в 7 раз, валовая продукция сельского хозяйства составила 2/3 довоенного уровня. Таким образом, «военный коммунизм» как путь строительства нового общества себя не оправдал.

Политика «военного коммунизма» привела к хозяйственной разрухе, многочисленным людским жертвам и вызывала справедливое недовольство большинства населения. Это и показали дальнейшие события и заставили большевиков, учитывая внутреннюю и международную ситуацию, пересмотреть подход к решению экономических задач.