Формирование тоталитарного режима в ссср: сущность, причины, проявления

К концу 30-х гг. ХХ в. в СССР оформилась тоталитарная система. Общественно-политический строй такой системы — это тоталитарный режим, который характеризуется следующими основными признаками:

— централизованным руководством и управлением в сфере экономики;

— признанием руководящей роли одной партии и осуществлением ее диктатуры в политической сфере;

— господством официальной идеологии и принудительным навязыванием ее членам общества в духовной сфере.

Это предполагало полный контроль над всем обществом и каждым индивидом в отдельности.

Некоторые элементы тоталитарного режима складывались одновременно с установлением большевистской власти, но как цельная система, со всеми присущими ей чертами, он утвердился в конце 30-х гг.

Установление тоталитарного режима в СССР — прямое следствие марксистской доктрины о построении социализма. В ней — корни тоталитаризма.

По мнению многих исследователей, тоталитаризм зарождается в условиях, когда происходит ломка традиционных общественных структур и разрушаются привычные экономические, политические, социальные, идеологические, культурные связи между людьми. У людей в результате появляется неуверенность в завтрашнем дне. В этих условиях в обществе нередко появляется “спаситель” (в лице одного человека или партии), которому удается прийти к власти с помощью выдвинутой идеи, понятной и устраивающей большинство людей. Ясность, простота и доступность идеи для широких масс порождает иллюзию возможности быстрого ее воплощения в жизнь. Таким образом, тоталитаризм невозможен без поддержки его широкими массами.

Рассмотрим, в чем конкретно проявился тоталитарный режим в СССР, как шло его формирование во всех сферах жизни общества (экономике, политической системе, идеологии).

Экономика. Сложившаяся к концу 30-х гг. экономика определяется ныне как директивная: все звенья производства, все задания и ресурсы для их выполнения стали объектом централизованного регламента. Тем самым центр получал возможность быстро мобилизовать материальные, финансовые, человеческие ресурсы, сконцентрировать их на тех участках, которые определялись как ключевые. Именно так власть вынуждена была поступить при проведении политики форсированной индустриализации. Выбор форсированной стратегии модернизации экономики на рубеже 20 — 30-х гг. привел в условиях крайней нехватки средств к усилению централизованного управления, преобладанию административно-хозяйственных методов. Сужалась возможность использования экономических методов управления.

Каким бы ни был энтузиазм первых строителей социализма, его приходилось подкреплять “подсистемой страха” — мощными рычагами внеэкономического принуждения при проведении индустриализации и коллективизации.

Введение смертной казни или десятилетней каторги за хищение колхозного имущества, в том числе для детей, начиная с 12 лет (1932 г.); почти полное ограничение свободы передвижения колхозников с введением паспортного режима и системы прописки (1932 — 1933 гг.); предание суду рабочих и служащих за три прогула в месяц (1938 г.), установление обязательного минимума трудодней для колхозников, а в случае невыполнения — административные и уголовные меры (1939 г.) — таков далеко неполный перечень репрессивных мер для “стимулирования” труда.

В результате массовых репрессий значительная часть населения переместилась за колючую проволоку (по неофициальным источникам, до 20% всех занятых в сфере материального производства), и к концу 30-х гг. директивная экономика приобрела “лагерный” облик.

Главным средством управления экономикой становится приказ, распоряжение, директива. Решающее значение приобретала дисциплина, неукоснительное подчинение подаваемой “сверху” команде.

Инициатива, предприимчивость, самодеятельность имели ценность лишь в той мере, в какой они не противоречили директиве.

А далее логика подсказывала, что добиться такого положения в хозяйственном механизме, лишенном экономических рычагов, экономического интереса, легче всего, опираясь на политический аппарат, государственную санкцию, административное принуждение. Это подтолкнуло к тому, чтобы и в политической системе возобладали те же формы неукоснительного подчинения директиве.

Политическая система. В нашей стране ведущую роль в политической системе общества играла РКП(б) — ВКП(б) — КПСС. Она узурпировала монополию на власть. Произошла трансформация диктатуры пролетариата в диктатуру партии, а в период сталинского правления — в диктатуру ее вождя.

Такого положения И. Сталину удалось добиться не сразу. Нужно было нейтрализовать или минимизировать влияние старой партийной гвардии, заручиться поддержкой партийного большинства рядовых членов партии в проведении своей политики. Эффективными средствами решения поставленных задач были периодически проводимые чистки партии. В результате серии таких чисток с 1929 г. по 1936 г. из партии было исключено 40% ее состава. Не менее действенными были регулярные, так называемые “ленинские призывы” в партию. Если чистки позволяли избавиться от неугодных лиц, от кого можно было ждать оппозиции, то “призывы” позволяли разбавлять и без того уже тонкий слой старых большевиков путем притока в партию неискушенных в политике “новобранцев”.

Несмотря на абсолютный рост численности партии, доля рабочих в ней, причем не по профессии, а по мировоззрению, сокращалась. Из пополнения рабочих в 1926 — 1929 гг. выходцами из крестьянских семей в целом по стране были 45%. В годы первых пятилеток рабочий класс еще более интенсивно пополнялся из крестьян. Эта тенденция наблюдалась и в партии. Пополнившие партию новые рабочие несли с собой крестьянскую психологию и культуру. Низким был и образовательный уровень этого пополнения. Даже к концу 30-х гг. неграмотные в партии составили 3% (доля неграмотного населения страны в тот период составляла 20%). Низким был и образовательный уровень партийной элиты. В 30-е гг. более 70% секретарей райкомов и горкомов партии имели лишь начальное образование, а среди секретарей обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик таких было 40%. В силу этого многие не только рядовые члены партии, но и значительная часть партийного руководства не понимали сути теоретических споров, ведущихся в “верхах” партии. Это открывало последним хорошую возможность для разного рода манипуляций в своих интересах.

По мере усиления власти И. Сталина свертываются остатки внутрипартийной демократии. Все реже стали созываться партийные съезды, развивается практика назначения в выборные партийные органы.

Нельзя сказать, что не предпринимались попытки борьбы с усиливающейся властью И. Сталина. Это были разрозненные выступления узкого круга лиц, и все они потерпели поражение. Примечательно, что оппозиция тоталитарному режиму, оппозиция вождю сложилась в недрах самой партии. Жертвами этой борьбы с режимом стали многие видные партийные и государственные деятели.

Против сталинского руководства выступила группа С. Сырцова — В. Ломинадзе (первый был председателем правительства России, кандидатом в члены Политбюро; второй — руководителем Закавказской партийной организации). Она подвергла критике экономическую политику (высокие темпы индустриализации, методы проведения коллективизации), оценила ситуацию в стране как кризисную. Ответственность за такое положение дел возлагали на вождя, собирались выступить против него на пленуме ЦК. В группе оказался предатель, который их выдал. Все были исключены из партии, освобождены от занимаемых постов. Деятельность С. Сырцова — В. Ломинадзе была квалифицирована как «право-левацкий» блок в партии. Справедливо недоумевавшим генсек разъяснял: «Пойдешь направо — придешь налево, пойдешь налево — придешь направо». В 1937 г. С. Сырцова расстреляли, а В. Ломинадзе, чтобы не попасть в руки чекистов, застрелился.

Группа партийцев во главе с известным деятелем московской партийной организации М. Рютиным подготовила теоретическую работу «Сталин и кризис пролетарской диктатуры» и манифест-обращение «Ко всем члена партии». В них обосновывалась необходимость внести коррективы в систему управления народным хозяйством и устранения И. Сталина от власти.

Против режима личной власти И. Сталина выступила и группа старых членов партии, крупных советских чиновников: Л. Смирнов, Н. Эйсмонт, В. Толмачев. Они требовали пересмотра программы индустриализации, роспуска колхозов, подчинения ОГПУ партийному контролю, создания независимых профсоюзов, а также отстранения генсека от власти. Как и предыдущая, эта группа была раскрыта, ее члены репрессированы.

Оппозиционеры не посягали на основополагающие принципы политики собственной партии, критикуя лишь тактику ее проведения и требуя возврата к власти «подлинно большевистских кадров», т. е. старой партийной гвардии.

Немалую лепту в укрепление тоталитарного режима внесли решения XVII съезда партии (1934 г.). Согласно его решениям создавались отраслевые отделы в партийных комитетах. Они фактически подменяли соответствующие советские органы. Этот съезд и его решения явились окончательным поражением старой большевистской гвардии. Фактически это был последний организованный бой сталинизму. Несмотря на разгром всех оппозиционных групп, значительная часть участников съезда выступила против избрания И. Сталина членом ЦК. XVII съезд вошел в историю как «съезд расстрелянных». Из 139 членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на XVII съезде, было арестовано и расстреляно 98 человек, т. е. 70% всего состава. Такая же участь постигла делегатов съезда: из 1961 делегата было арестовано по обвинению в контрреволюционных преступлениях 1108 человек.

Вся партийная номенклатура жила под страхом репрессий, ее ряды периодически «перетряхивались». Это исключало возможность консолидации нового слоя «выдвиженцев» и превращало его в простых проводников партийно-государственной верхушки. В течение только 1937 г. в среднем 4 — 5 раз сменилось руководство краевых, областных и республиканских партийных и советских органов.

Возросшая численно, партия подчиняет своему тотальному контролю все общество. Партийные организации создаются на всех предприятиях, в колхозах и совхозах. Под строгим партийным контролем действовали общественные организации: профсоюзы, комсомол. Деятельность советских органов власти становилась формальной. На их долю оставалось одобрение принятых партийных решений. Трудящиеся массы были отчуждены от власти, т. к. провозглашенные конституцией демократические институты власти не работали. Реальной властью обладал советский партийно-хозяйственный номенклатурный аппарат, состоявший в основном из членов партии. Господствующее положение партии и одновременно фактически бесправное и безответственное положение государственных хозяйственных органов и общественных организаций — такова черта сложившегося тоталитарного режима. Суть и смысл системы, в центре которой стоял партийный аппарат, хорошо выразил И. Сталин, заявивший на XVIII съезде партии (1939 г.): «Кадры партии — это командный состав партии, а так как наша партия стоит у власти — они являются командным составом руководящих государственных органов». Это еще одно объяснение неуклонного роста численности партии, т. к. необходимо было повсюду расставить свои кадры для проведения партийной политики. Все это деформировало политическую систему общества, уводило ее далеко в сторону от провозглашенных идей народовластия.

Идеология. Директивная экономика и монополия на власть руководящих партийных органов, а позднее — вождя были бы невозможны без массированной идеологической обработки широких масс народа.

Тотальное идеологическое воздействие официальной пропаганды создавало у людей чувство хозяина своей страны. В результате удавалось поддерживать высокий жизненный тонус, энтузиазм значительной части советских людей 20 — 30-х гг. Население готово было идти на материальные, физические жертвы ради светлого социалистического будущего, если не для себя, то хотя бы для детей. Способствовали этому и зримые перемены в обществе: появление недоступных ранее товаров народного потребления; поступление в село техники; возможность повышения своего социального статуса через получения образования и т. д.

Официальная пропаганда, благодаря монополии на средства массовой информации, активно использовала реальные и мнимые достижения социализма, замалчивала негативные стороны и тем самым умело воздействовала на психологию людей. Это позволило широким фронтом развернуть социалистическое соревнование. Воспевался человек труда: достижения стахановцев, чкаловцев, папанинцев. Грандиозность планов оказывала мощное стимулирующее воздействие на людей, увлекая их идеей социалистического строительства.

Однако и сфера идеологии нуждалась в «подсистеме страха». Абсурдная, на первый взгляд, сталинская идея об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму была призвана снять многие в сознании масс вопросы: о причинах низкого уровня жизни, расширении репрессий и т. д. Она позволила направить недовольство людей на поиски «врагов народа». На практике это нашло отражение в таком явлении, как «спецеедство» — борьба с «буржуазными специалистами», по сути — с научно-технической интеллигенцией.

Любые суждения, не укладывающиеся в рамки официальной идеологии, квалифицировались как идеологические диверсии, порожденные либо «пережитками капитализма» в сознании людей, либо «тлетворным влиянием» Запада. Эти явления подлежали решительному искоренению, а их носители объявлялись «врагами народа». В результате прервалось развитие отдельных отраслей науки (социологии, генетики). Общественные науки были поставлены на службу идеологии. Были разгромлены целые направления и школы в философии и истории. При непосредственном участии И. Сталина был написан «Краткий курс истории ВКП(б)», в котором содержалась далекая от истины сталинская версия истории большевистской партии и страны. Инструментами коммунистической пропаганды стали литература и искусство. Для направления их деятельности в нужное русло творческая интеллигенция была объединена в различные союзы (писателей, композиторов, художников). Господствующим творческим направлением был провозглашен «социалистический реализм». Одновременно вычеркивались целые культурные пласты, не вписывающиеся в схемы партийных идеологов.

Так под тотальный контроль было поставлено все общество и каждый человек в отдельности. Всякое сопротивление пресекалось. Если сначала репрессии развертывались под флагом борьбы с классово-враждебными элементами — кулаками, нэпманами, буржуазными специалистами, то с 1934 г. репрессии гораздо шире, чем раньше, захлестнули саму партию. Сигналом стало убийство 1 декабря 1934 г. члена Политбюро ЦК ВКП(б), руководителя Ленинградской партийной организации С. Кирова.

Под влиянием этого происходит ужесточение законодательства: на следствие по делам о подготовке и совершении террористических актов отводилось не более 10 дней. Дела рассматривались без прокурора и адвоката. Обжалование и помилование не допускались. Приговор к высшей мере наказания приводился в исполнение немедленно. Это исключало объективное выяснение всех обстоятельств. Для вынесения обвинения было достаточно признания, которого добивались любыми средствами. Такой порядок был распространен и на дела о вредительстве и диверсиях. Максимальный срок лишения свободы по делам о государственных преступлениях был повышен с 10 по 25 лет.

В 1934 — 1938 гг. был сфабрикован ряд открытых политических процессов.

В 1936 г. состоялся процесс по делу «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра». По нему проходили видные деятели партии, соратники В. Ленина Г. Зиновьев и Л. Каменев. Этот центр якобы пытался свергнуть советское правительство, организовал покушение на его членов для восстановления капитализма в СССР. Проходившие по делу обвинялись в попытках подорвать экономическую мощь СССР, во вредительстве, в преднамеренном срыве государственных планов.

В 1937 г. к смертной казни была приговорена большая группа советских военачальников во главе с маршалом М. Тухачевским.

В 1938 г. прошел судебный процесс по делу «Антисоветского правоцентристского блока». Среди подсудимых были Н. Бухарин, главный идеолог партии; А. Рыков, бывший глава советского правительства; Г. Ягода, бывший шеф главного карательного органа большевиков ОГПУ и другие. Обвинения вынесены аналогичные, как и по делу «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра». Аналогичное и наказание — процесс закончился вынесением смертного приговора.

Эти открытые политические процессы проходили под знаком выражения советскими людьми преданности вождю и его окружению и требования сурового наказания подсудимых. Таков результат официальной пропаганды.

Посредством террора устранялась лучшая, свободолюбивая часть интеллигенции, способная критически оценивать действительность и происходящие в ней процессы. По делу так называемой «Трудовой крестьянской партии» были репрессированы и погибли видные русские ученые, экономисты-аграрники А. Чаянов и Н. Кондратьев и др. Среди репрессированных доля лиц с высшим образованием почти в 3 раза превышала общесоюзный уровень.