Документ № 4 а. Солженицын4. Из книги «Архипелаг гулаг»

... Крепостных!.. Это сравнение не случайно напрашивалось у многих, когда им выпадало время размыслить. Не отдельные чер­ты, но весь главный смысл существования крепостного права и Архипелага один и тот же: это общественные' устройства для при­нудительного и безжалостного использования дарового труда мил­лионов рабов. Шесть дней в неделю, а часто и семь туземцы Ар­хипелага выходили на изнурительную барщину, не приносящую им лично никакого прибытка. Им не оставляли ни пятого, ни седь­мого дня работать на себя, потому что содержание выдавали «ме­сячиною» — лагерным пайком. Так же точно они были разделены на барщинных (группа «А») и дворовых (группа «Б»), обслужи­вающих непосредственно помещика (начальника лагпункта) и по­местье (зону). Хворыми (группа «В») признавались только те, кто уже совсем не мог слезть с печи (с нар). Также существовали и наказания для провинившихся (группа «Г»), только тут была та разница, что помещик, действуя в собственных интересах, наказы­вал с меньшей потерей рабочих дней — плетьми на конюшне, кар­цера у него не было, начальник же лагпункта по государственной инструкции помещает виновного в ШИзо (штрафной изолятор) или БУР (барак усиленного режима). Как и помещик, начальник лагеря мог взять любого раба себе в лакеи, в повара, парикмахе­ры или шуты (мог собрать и крепостной театр, если ему нравилось), любую рабыню определить себе в экономки, в наложницы или прислугу. Как и помещик, он вволю мог дурить, показывать свой нрав... Менялся ли помещик или начальник лагеря, все рабы по­корно ждали нового, гадали о его привычках и заранее отдава­лись в его власть. Не в силах предвидеть волю хозяина, крепост­ной мало задумывался о завтрашнем дне — и заключенный тоже. Крепостной не мог жениться без воли барина — уж тем более заключенный только при снисхождении начальника мог обзавес­тись лагерной женой. Как крепостной не выбирал своей рабской доли, он не виновен был в своем рождении, так не выбирал ее и заключенный, он тоже попадал на Архипелаг чистым роком...

Но, возразят нам, все-таки с крепостными не так уж много и сходства. Различий больше.

Согласимся: различий — больше. Но вот удивительно: все раз­личия - к выгоде крепостного права! все различия — к невыгоде Архипелага ГУЛАГа!..

Да вообще все положение крепостных облегчалось тем, что по­мещик вынужденно их щадил: они стоили денег, своей работой приносили ему богатство. Лагерный начальник не щадит заклю­ченных: он их не покупал, детям в наследство не передает, а ум­рут одни — пришлют других...

... Истинный посадочный закон тех лет был — заданность циф­ры, разнарядки, разверстки. Каждый город, район, каждая воин­ская часть получали, контрольную цифру и должны были выпол­нить ее в срок. Все остальное — от сноровки оперативников.

Бывший чекист Александр Калганов вспоминает, как в Таш­кент пришла телеграмма: «Шлите двести». А они только что вы­гребли и как будто «некого» брать. Ну, правда, подвезли из рай­онов с полсотни. Идея! Взятых милицией бытовиков — переква­лифицировать в 58-ю! Сказано — сделано. Но контрольной циф­ры все равно нет. Доносит милиция: что делать? на одной из го­родских площадей цыгане нахально разбили табор. Идея! Окру­жили — и всех мужчин от семнадцати до шестидесяти загребли как 58-ю! И — выполнили план!..

Отечественная история (Хрестоматия). – Киров, 2003. – С. 147 – 148.