Социальная утопия и антиутопия

Само понятие «утопия» появилось в начале XVI в. с выходом в свет произведения под названием «Весьма полезная, а также занимательная, поистине золотая книжечка о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия мужа известнейшего и красноречивейшего Томаса Мора, гражданина и шерифа славного города Лондона».

Слово «топия» (от греч. topos) означает «место». Приставка «у», вероятно происходит из греческого «eu» либо «u». В первом случае имеется в виду эвтопия (благословенная страна), во втором — утопия (место, которого нет). Не исключено, что это была игра слов: «страна прекрасная, но несуществующая». Очень скоро «утопия» перестала быть лишь названием описанного Мором счастливого острова. Она стала наименованием литературного жанра и стиля мышления.

Утопия выступает как живое явление сознания и культуры, ее формы и содержание меняются от эпохи к эпохе. Сущность утопии чаще всего пытаются определить через отношение воплощенного в ней идеала к реальности. Утопист воспринимает эту реальность как некоторый набор положительных и отрицательных факторов. Упорядочивая последние путем отбрасывания недостатков и сохранения преимуществ, автор строит идеальную систему, которая отвечает его субъективным представлениям о наилучшем устройстве общества.

Таким образом, утопию можно определить как «произвольно сконструированный образ идеального социума, принимающего различные формы (общины, города, страны и т. п.) и простирающегося на всю жизненную среду человека — от внутреннего его мира до космоса». В таком случае утопическое сознание — «это сознание, произвольно полагающее образ идеального социума» [2. С. 23].

Вместе с тем, это не просто произвольное порождение воли субъекта. Любой социально-утопический проект выступает как своеобразная «матрица», социокультурный «код», «слепок» того мира, в котором живет и действует, размышляет, экспериментирует утопист. В этом «слепке», безусловно, отражены реальные проблемы и противоречия данного общества, связанные с экономическим и культурным уровнем развития, с характером социально-классовой структуры. И если речь идет о произволе утопического сознания, то лишь по отношению к логике исторического процесса, объективным законам развития объекта, описываемого автором.

Положенный произвольным воображением образ идеального социума может быть соотнесен как с прошлым, так и с будущим, а может вообще не соотноситься с временной шкалой.

Чтобы получить более или менее полное представление об истории утопической мысли, другими словами о путях эволюции социального идеала, необходимо обратиться к типоморфологии, т. е. выделить формы, типы, виды утопии, которые могут быть приняты в качестве основания некоторой систематизации.

В обширной литературе предлагают различные принципы разделения утопий, например: по принципу их подлинности (утопии, полуутопии, квазиутопии — Ф. Полак); по принципу ориентации на тип темперамента (анархические и архические — А. Фойгт); но принципу локализации идеала (утопия, ухрония — Ф. Мануэль) и т. п.

При классификации утопий очень важно выделять уровень, на котором происходит их продуцирование в обществе. В первую очередь должны быть рассмотрены народные утопии, создаваемые представителями социальных низов — крестьянами и горожанами. В этих утопиях выражен социальный идеал праведного общественного строя, стремление масс к правде и справедливости.

В условиях феодализма народноутопическая идеология достигла своеобразной вершины в учении вождя Крестьянской войны в Германии XVI в. Томаса Мюнцера. Он выступил с осуждением частной собственности, провозглашая общность имущества, обязательность труда для всех. Основной пафос такого рода утопии состоял в революционном отрицании существующего. Что же касается заключающихся в ней положительных требований, социальных идеалов, то они носили весьма смутный характер и были в значительной мере обращены назад, к строю патриархального равенства.

Тем не менее плебейская часть германского общества, «по крайней мере» в мечтах, должна была выйти за пределы едва только нарождавшегося тогда современного буржуазного общества… Она должна была уже подвергнуть сомнению учреждения, представления и взгляды, которые были свойственны всем покоящимся на классовых противоречиях общественным формам. Хилиастические мечтания раннего христианства представляли удобный исходный пункт для этого. Но в то же время, — заключает Энгельс, — это стремление выйти за пределы не только настоящего, но будущего могло быть лишь фантастическим, лишь насилием над действительностью, и первая же попытка осуществить его на практике должна была отбросить движение назад, в те узкие рамки, которые только допускались тогдашними условиями»[30. С. 368].

Народный идеал может быть воплощен в самых различных литературных формах: поэмах (английская Страна Кокейн), легендах (русское Беловодье), сказках, песнях, публицистических произведениях.

Народная утопия весьма многослойна, она может включать сразу несколько социальных идеалов, например мелкобуржуазный и крестьянско-патриархальный, а иногда элементы пролетарского идеала (идеал свободы от эксплуататорского труда). В итоге — четко выраженная оппозиционность существующим общественным отношениям, скрытая или, наоборот, ярко проявляющаяся антиофициальность.

Второй уровень классификации утопий представляют официальные утопии. Это некоторая совокупность социально-утопических идей, лозунгов, программ, провозглашаемых официальной инстанцией (в лице государства, партии и т. д.) в качестве национальных идеалов и целей и обычно фиксируемых в соответствующих документах, включая конституционные акты. Элемент такого рода утопий можно найти, например, в программе Великого общества» президента США Л. Джонсона; в концепции «большого скачка» в коммунизм Мао Цзедуна; решениях XVII партконференции ВКП(б) о ликвидации классов в СССР в короткий срок; в программе развернутого строительства коммунизма за два десятилетия, выдвинутой Н. С. Хрущевым в 1959 — 1961 гг., в практике насаждения «зон трезвости» в период проведения антиалкогольной компании в 80-х годах в нашей стране.

Официальные утопии — результат целенаправленной деятельности профессиональных идеологов и политиков, выполняющих социальный заказ. Нередко такого рода утопии становятся средством манипулирования сознанием масс, хотя в целом официальная утопия отражает и действительное видение элитой перспектив дальнейшего развития общества.

Созданные «низами» и «верхами» утопии составляют лишь небольшой пласт утопической литературы. Основной вклад в ее создание вносят профессиональные литераторы и теоретики, чьи литературно-теоретические утопии относятся к третьему классификационному уровню.

Самой распространенной формой воплощения утопического идеала является художественная литература, затем следует трактат (экономический, политический, социальный и т. д.) и, наконец, документ (декларация, манифест, устав, программа и т. д.).

Проблемы общественной жизни, связанные с имущественным неравенством, социально-экономическим, политическим и духовным гнетом, пытались и пытаются решить самые светлые умы в различных уголках земного шара, предлагая разнообразные, порой взаимоисключающие, рецепты в зависимости от своего мировоззрения, степени зрелости общественного развития, этнических и географических особенностей регионов планеты, специфики взаимодействия человека с окружающей средой.

Идея создания совершенного мира волновала многих великих художников, философов, социологов, естествоиспытателей: Платона, Августина, Кампанеллу, Мора, Бэкона, Мабли, Кабе, Фурье, Платонова и др. Если разместить утопические идеалы, созданные этими великими мыслителями, на шкале исторического времени, то можно выделить утопии: регрессистские — ориентированные на возрождение исторически изживших себя и исчезнувших социальных форм («золотой век»); консервационистские — нацеленные на сохранение социальных форм, исторически исчерпавших себя, но еще не исчезнувших; и, наконец, прогрессистские — воплощающие, с точки зрения утописта, тот идеал, который способен обеспечить общественный прогресс.

Социальная утопия — сложное многомерное явление. Отсюда и ее полифункциональность. Главной, существенной функцией утопии является критическая функция, ценность которой особенно возрастает в тот момент, когда прямая критика существующих порядков затруднена и ограничена. По своей политической и социальной направленности, интенсивности утопическая критика может быть как созерцательного, так и радикального характера. Американский социолог М. Мэмфорд называет такие утопии соответственно «утопиями бегства» и «утопиями-реконструкциями». Критический пафос утопии направляется на разные объекты: например, на существующие в данном обществе порядки или на нежелательное будущее, грозящее человеческому существованию.

Утопия никогда не ограничивалась лишь критикой общественно-политических структур. Это, скорее, был определенный социальный фон, на котором вырастал многоаспектный идеал, служивший эталоном, предназначенным для того, чтобы сверять с ним практически ориентированные проекты. Отсюда вытекает нормативная функция утопии.

Поиск новых форм «овладения» будущим, оценка перспектив взаимодействия человека и природы, природы и общества ставят утопию в ряд важнейших вненаучных форм идеального освоения мира. Дополняя научное знание вненаучными гипотезами и идеалами, принимая на себя функцию пробного исследования возможных границ человеческой деятельности, утопия часто предвосхищает истины, которые будут открыты и обоснованы наукой в будущем, т.е. выполняет еще и когнитивную (познавательную) функцию.

Роль утопии в познании социальных явлений определяется еще и тем, что она выступает как специфическая, ценностно ориентированная форма социального прогноза. Утопия, как правило, рисует образ не возможного и вероятного, а желаемого общества. Причем это всегда желание определенного социально-исто­ри­чес­кого субъекта: класса, социальной группы и т. д. Очень часто утопические идеи оказывают активное воздействие на реальный ход событий, овладевая сознанием людей и становясь мощной материальной силой, в чем проявляется конструктивная функция утопии.

Проблема совершенствования существующих порядков вставала перед многими мыслителями, поэтому, рисуя светлые перспективы, утопист стремится дать возможность пережить хотя бы в воображении блаженное состояние счастья и покоя. Дополняя «ущербный» мир реальности, авторы позволяют человеку обрести в воображении то, что невозможно обрести или совершить в реальной жизни. Так утопия выполняет компенсаторную функцию.

Давая характеристику утопическому идеалу, необходимо учитывать системное единство всех пяти перечисленных функций, потому что утопия всегда выступает одновременно и как критика существующего общества, и как норма нашей практико-созида­тель­ной деятельности и мышления, и как способ познания реального мира, и как компенсатор его несовершенства, и как материальная сила, преобразующая мир.

Утопические проекты, создавшиеся народами Востока и Запада, имеют почти столь же длительную историю, как и история мировой культуры (А. Свентоховский). Однако в кратком обзоре можно высветить лишь некоторые определяющие моменты всемирной утопической традиции, учитывая ее связь с историей социально-экономического и политического развития человечества.

На этом пути первой вехой, безусловно, выступает античная утопия и первый ее крупный представитель — Платон. Его «Государство», «Законы» можно назвать примерами классической утопии, которым подражали на протяжении многих последующих веков (см. соответствующий раздел 1-й части данного пособия). В утопиях Платона, в «Священной хронике» Евгимера (IV в. до н. э.), в «Солнечном острове Ямбула (III в. до н. э.), представлены первые попытки рационализации мифологических представлений о гармоничном, счастливом мире.

Против несправедливостей социального строя выступала не только западная, но и восточная мысль. Наиболее широкое и устойчивое развитие утопическая традиция, по мнению Жана Шено, получила в Китае в русле конфуцианской культуры, а также в русле даосизма и буддизма [29. С. 56].

В период средневековья утопическая мысль на Западе после «Града божьего» Августина не создала практически ни одного образца утопической литературы. А вот на Востоке данная традиция продолжала развиваться Ибн-Туфейлем, Иби-Баджой, Фараби в странах Ближнего и Среднего Востока, неоконфуцианцами в Китае, маздакитами в сасанидском Иране и т. д. [26. С. 176].

Эпоха Ренессанса подготовила почву для возрождения утопического идеала на Западе, она создала интеллектуальные предпосылки утопии. Изменения, происходящие в человеческом мировосприятии, связанные с гуманистическими усилиями, попытками понять окружающий мир как нечто гармонически-разумное в своих основах, новые представления о пространстве и времени, возможностях человека повлияла на создание той формы утопии, которая стала господствующей в XVII — XIX вв. Здесь в первую очередь следует, конечно, остановиться на двух произведениях — «Утопии» Мора и «Городе Солнца» Кампанеллы, оказавших исключительное воздействие на последующую утопическую мысль и давших многие установки, которым следовали утописты Нового времени.

Создателем первой литературной утопии, т. е. сказания о никогда и нигде не существовавшем, но желанном, прямо-таки идиллическом обществе, был Т. Мор. Впервые в мировой литературе Мор нарисовал картину социального строя, основанного на коллективной собственности на средства производства. Сокращенный заголовок «Утопия» дал название всему домарксистскому периоду социалистических и коммунистических мечтаний и исканий.

История домарксистского социализма и коммунизма оказывается сегодня весьма небезынтересным предметом для изучения, ибо знакомство с тем, как представляли себе идеальное общественное устройство социалисты и коммунисты прошлого, позволяет высветить некоторые важные черты, явления, проблемы дня сегодняшнего. Утопические произведения великих социальных «новаторов» — это напряженный и далеко небезрезультатный поиск законов движения человечества к обществу подлинной справедливости.