Философия права

§ 257

Государство есть действительность нравственной идеи, нравственный дух как явная, самой себе ясная субстанциальная воля, которая мыслит и знает себя и выполняет то, что она знает и поскольку она это знает. В нравах она имеет свое непосредственное существование, а в самосознании единичного человека, в его знании и деятельности — свое опосредованное существование, равно как самосознание единичного человека благодаря умонастроению имеет в нем как в своей сущности, цели и продукте своей деятельности свою субстанциальную свободу <…>

§ 258

Государство как действительность субстанциальной воли, которой (действительностью) она обладает в возведенном в свою всеобщность особенном самосознании, есть в-себе и для-себя разумное. Это субстанциальное единство есть абсолютная, неподвижная самоцель, в которой свобода достигает наивысшего подобающего ей права, так же как эта самоцель обладает наивысшей правотой в отношении единичного человека, наивысшей обязанностью которого является быть членом государства.

ПРИМЕЧАНИЕ. Если смешивают государство с гражданским обществом и полагают его назначение в обеспечении и защите собственности и личной свободы, то признают интерес единичных людей, как таковых, той окончательной целью, для которой они соединены, а из этого вытекает также, что мы можем по произволу быть или не быть членами государства. — Но государство на самом деле находится в совершенно другом отношении к индивидууму; так как оно есть объективный дух, то сам индивидуум лишь постольку объективен, истинен и нравственен, поскольку он есть член государства <…>

ПРИБАВЛЕНИЕ. Государство в-себе и для-себя есть нравственное целое, осуществление свободы, и абсолютная цель разума состоит в том, чтобы свобода действительно была. Государство есть дух, пребывающий в мире и реализующийся в нем сознательно, тогда как в природе он получает действительность только как иное себя, как дремлющий дух. Лишь как наличный в сознании, знающий самого себя в качестве существующего предмета, он есть государство. В свободе надо исходить не из единичности, из единичного самосознания, а лишь из его сущности, ибо эта сущность независимо от того, знает ли человек об этом или нет, реализуется в качестве самостоятельной силы, в которой отдельные индивиды не более чем моменты: государство — это шествие Бога в мире; его основанием служит власть разума, осуществляющего себя как волю. Мысля идею государства, надо иметь в виду не особенные государства, не особенные институты, а идею для себя, этого действительного Бога.

§ 260

Государство есть действительность конкретной свободы; конкретная же свобода состоит в том, что личная единичность и ее особенные интересы получают свое полное развитие и признание своего права для себя (в системе семьи и гражданского общества) и вместе с тем посредством самих себя частью переходят в интерес всеобщего, частью своим знанием и волей признают его, причем признают его именно как свой собственный субстанциальный дух и действуют для него как для своей конечной цели <…>

ПРИБАВЛЕНИЕ. В новое время идея государства отличается той особенностью, что государство есть осуществление свободы не по субъективному желанию, а согласно понятию воли, т. е. согласно ее всеобщности и божественности. Несовершенные государства — те, в которых идея государства еще скрыта и где ее особенные определения еще не достигли свободной самостоятельности. В государствах классической древности уже обнаруживается, правда, всеобщность, однако частность еще не была в них отпущена и освобождена и не была возвращена ко всеобщности, т. е. ко всеобщей цепи целого. Сущность государства нового времени состоит в том, что всеобщее связано в нем с полной свободой особенности и с благоденствием индивидов, что, следовательно, интерес семьи и гражданского общества должен концентрироваться в государстве, но что при этом всеобщность цели не может достигаться без собственного знания и воления особенности, которая должна сохранять свое право.

§ 269

ПРИБАВЛЕНИЕ. Государство есть организм, т. е. развитие идеи в свои различия. Эти различенные стороны образуют таким образом различные власти, их функции и сферы деятельности, посредством которых всеобщее беспрестанно необходимым образом порождает себя, а поскольку оно именно в своем порождении предпослано, то и сохраняет себя. Этот организм есть политический строй: он вечно исходит из государства, так же как государство, в свою очередь, сохраняется благодаря ему; если оба они расходятся, если различенные стороны становятся свободными, то единство, которое их порождает, больше уже не положено. К ним применима басня о желудке и других частях тела. Природа организма такова, что если не все его части переходят в тождество, если одна из них полагает себя самостоятельной, то погибнуть должны все <…>

§ 273

Политическое государство распадается, следовательно, на следующие субстанциальные различия:

1. на власть определять и устанавливать всеобщее — законодательную власть;

2. на власть подводить особенные сферы и отдельные случаи под всеобщее — правительственную власть;

3. на власть субъективности как последнего волевого решения, власть государя, в которой различные власти объединены в индивидуальное единство и которая, следовательно, есть вершина и начало целого — конституционной монархии.

§ 274

Так как дух действителен лишь в качестве того, чем он себя знает, и государство в качестве духа народа есть вместе с тем проникающий все его отношения закон, нравы и сознание его индивидов, то государственное устройство определенного народа вообще зависит от характера и развитости его самосознания; в этом заключается его субъективная свобода, а следовательно, и действительность государственного устройства.

ПРИМЕЧАНИЕ. Намерение дать народу a priori пусть даже более или менее разумное по своему содержанию государственное устройство упускает из виду именно тот момент, благодаря которому оно есть нечто большее, чем порождение мысли. Поэтому каждый народ имеет то государственное устройство, которое ему соответствует и подходит.

§ 276

1. Основным определением политического государства является субстанциальное единство как идеальность его моментов, в которой а) его особенные власти и функции столь же растворены, сколь сохранены, и сохранены лишь постольку, поскольку они имеют не независимое оправдание, а лишь такое и столь далеко идущее, насколько это определено в идее целого, поскольку они исходят из его власти и суть его пребывающие в текучести члены как члены своей простой самости.

ПРИБАВЛЕНИЕ. С этой идеальностью моментов дело обстоит так же, как с жизнью в органическом теле: она находится в каждой его точке; лишь одна жизнь существует во всех точках, и противодействия ей нет. В отдельности от нее каждая точка мертва. Такова и идеальность всех отдельных сословий, властей и корпораций, каково бы ни было их влечение существовать и быть для себя. С ними дело обстоит, как с желудком в организме; он также полагает себя для себя, но одновременно снимается, приносится в жертву и переходит в целое.

§ 277

β) Особенные функции и сферы деятельности государства свойственны ему в качестве его существенных моментов; они связаны с индивидами, которыми они осуществляются и совершаются, но не со стороны их непосредственной личности, а со стороны их всеобщих и объективных качеств и поэтому связаны с их особенной личностью как таковой внешним и случайным образом. Поэтому государственные функции и власти не могут быть частной собственностью.

ПРИБАВЛЕНИЕ. Деятельность государства связана с индивидами, однако они правомочны вести дела государства не в силу своего природного бытия, а в силу своих объективных качеств. Способность, умение, характер относятся к особенности индивида: он должен получить соответственное воспитание и подготовку к особенному делу. Поэтому должность не может ни продаваться, ни передаваться по наследству. Во Франции парламентские должности некогда покупались, в английской армии офицерские должности в известной степени покупаются и в наше время, но все это находилось или находится в связи со средневековым государственным устройством, которое теперь постепенно исчезает.

§ 278

Эти два определения, устанавливающие, что особенные функции и власти государства не имеют самостоятельной и прочной основы ни для себя, ни в особенной воле индивидов, а имеют свой последний корень в единстве государства в качестве их простой самости, составляют суверенитет государства <…>

§ 279

2. Суверенитет, представляющий собой сначала только всеобщую мысль этой идеальности, существует только как уверенная в самой себе субъективность и как абстрактное и тем самым не имеющее основания самоопределение воли, от которого зависит окончательное решение. Это — индивидуальное в государстве как таковое, и само государство лишь в этом индивидуальном есть одно. Но субъективность в своей истине есть только в качестве субъекта, личность — только в качестве лица, и в достигшем реальной разумности государственном строе каждый из трех моментов понятия обладает своим, для себя действительным, выделившимся образом. Поэтому таким абсолютно решающим моментом целого является не индивидуальность вообще, а индивид, монарх.

<…>О народном суверенитете можно говорить в том смысле, что народ вообще является по отношению к внешнему миру самостоятельным и составляет собственное государство, как, например, народ Великобритании, но народы Англии, Шотландии, Ирландии или Венеции, Генуи, Цейлона и т. д. уже перестали быть суверенными с тех пор, как у них не стало собственных государей или верховных правительств. Можно также говорить и о внутреннем суверенитете, принадлежащем народу, если вообще говорить о целом, совершенно так же, как выше (§ 277, 278) было показано, что государству присущ суверенитет. Но в новейшее время о народном суверенитете обычно стали говорить как о противоположном существующему в монархе суверенитете, — в таком противопоставлении представление о народном суверенитете принадлежит к разряду тех путаных мыслей, в основе которых лежит пустое представление о народе. Народ, взятый без своего монарха и необходимо и непосредственно связанного именно с ним расчленения целого, есть бесформенная масса, которая уже не есть государство. <…> В народе, который мы не представляем себе ни как патриархальное племя, ни как пребывающий в неразвитом состоянии, в котором возможны формы демократии или аристократии… ни в каком-либо ином произвольном и неорганическом состоянии, а мыслим как внутри себя развитую, истинно органическую тотальность, суверенитет выступает как личность целого, а она в соответствующей ее понятию реальности выступает как лицо монарха [5. С. 279 — 323].