Из речи о свадеши на конфедерации миссионеров в Мадрасе53 14 февраля 1916 г.

После длительного размышления я пришел к такому определению свадеши, которое, вероятно, лучше всего выражает мое понимание вопроса. Свадеши — это тот дух в нас, который заставляет нас ограничить себя использованием своего ближайшего окружения и отказаться от более отдаленного. Таким образом, в том, что касается религии, по моему определению, я должен ограничить себя религией своих предков. Это и есть использование моего ближайшего религиозного окружения. Если я найду в нем недостатки, я должен служить ему, очищая его от недостатков. В области политики я должен использовать местные учреждения и служить им, излечивая их от выявленных недостатков. В области экономики — я должен пользоваться только предметами, произведенными моими ближайшими соседями, и поддерживать их занятия, делая их более целеустремленными и эффективными, если это окажется необходимым. Предполагается, что такое свадеши, если его осуществить, принесет с собой золотой век. И точно так же, как мы не отказываемся от поисков золотого века только из-за того, что не надеемся достигнуть его при жизни, точно так же мы не откажемся и от свадеши, даже если это будет не вполне достижимым для грядущих поколений.

Давайте вкратце рассмотрим три стороны свадеши, о которых я сказал. Индуизм сделался консервативной религией, а следовательно, и могучей силой благодаря духу свадеши, который лежит в основе этой религии. Эта самая терпимая религия, потому что она не стремится обращать в свою веру, но в то же время она не утратила способности распространяться вширь, как было и раньше. Она достигла успеха не путем гонений, как ошибочно полагают, а путем поглощения буддизма. Дух свадеши побуждает индуса отказываться от перемены религии вовсе не потому, что он считает ее наилучшей, а потому, что он знает, что может улучшить ее. То, что я говорю об индуизме, полагаю верным и для других великих религий мира.

Я искал вашей поддержки в религиозных вопросах, которую вы в определенном смысле должны оказать. Но осмеливаюсь также искать вашей поддержки и в вопросах политических. Не думаю, что религия не имеет отношения к политике. Политика, отделенная от религии, подобна трупу, который только и можно что похоронить. Несомненно, вы своим отмалчиванием не в малой степени влияете на политику. И я чувствую, что если бы не было попыток отделить политику от религии, обе они не начали бы вырождаться, что, кажется, происходит.

Я думаю о свадеши не как о бойкоте, предпринятом с целью отмщения. Я понимаю его как религиозный принцип, который должны принять все. Я не экономист, но я прочел ряд научных трудов, из которых видно, что Англия легко могла бы стать страной, обеспечивающей сама себя, выращивающей все необходимые ей продукты. Может быть, это нелепое утверждение, и, вероятно, лучшее доказательство того, что оно не может быть истинным, состоит в том, что Англия является крупнейшим импортером.

Но Индия не может жить для Ланкашира или какой-либо страны до тех пор, пока она не имеет возможности жить для самой себя. А она может жить для самой себя, только если она будет производить — и в этом ее поддержат — все, что нужно для удовлетворения ее потребностей, в пределах ее собственных границ. Ей не нужно и она не должна быть вовлечена в водоворот сумасшедшей, разрушительной конкуренции, которая порождает братоубийство, зависть и множество других пороков. Но кто может удержать ее крупнейших миллионеров от участия в мировой конкуренции? Разумеется, не законодательство. Сила общественного мнения, соответствующее воспитание многое могут сделать в желательном направлении. Ткацкое ремесло находится при последнем издыхании. Во время своих прошлогодних поездок я нарочно старался повидать как можно больше ткачей, и было больно видеть, что их профессия исчезает, что целые семьи оставили это некогда процветающее и почетное занятие. Если мы будем руководствоваться учением свадеши, тогда и вашим и моим долгом будет найти соседей, которые могут удовлетворить наши запросы, и научить их как это сделать, если они этого не знают; при этом предполагается, что есть соседи, которые нуждаются в здоровых занятиях. Тогда каждая деревня в Индии станет самостоятельной единицей, почти целиком удовлетворяющей свои потребности и обменивающейся с другими деревнями только теми продуктами, которые нельзя произвести на месте.

Всё это может показаться нелепым. Ну что ж, Индия — страна нелепостей. Нелепо иссушать горло жаждой, когда добрый мусульманин готов предложить чистой воды напиться. И тем не менее, тысячи индусов скорее умрут от жажды, чем выпьют воду, предложенную мусульманином. Эти нелепые люди, если они убеждены, что их религия требует, чтобы они носили одежды, изготовленные в Индии, и питались продуктами, выращенными в Индии, могут также отказаться носить любую другую одежду и употреблять любую другую пищу. Лорд Керзон⁵⁴ ввел в моду чаепитие. И чай — этот вредный наркотик — грозит теперь загубить нацию. Он уже повредил пищеварительные органы сотням тысяч мужчин и женщин и представляет дополнительное бремя для их тощих кошельков. Лорд Хардинг⁵⁵ может ввести моду на свадеши, и тогда почти вся Индия отречется от иностранных товаров. В «Бхагаваггите» есть строфа, которая в вольном предложении означает: массы следуют за классами. Можно легко победить зло, если мыслящая часть общества даст обет свадеши, даже если это и причинит временно значительные неудобства. Я ненавижу вмешательство во все области жизни. В лучшем случае, это меньшее из зол. Но я бы допустил, приветствовал бы, просил бы: пусть введут строгие оградительные пошлины на иностранные товары. Наталь, британская колония, охраняла свой сахар путем обложения налогом сахара, который доставлялся из другой британской колонии — с острова Маврикий. Англия погрешила против Индии, навязав ей свободную торговлю. Может быть, для Англии это пища, а для нашей страны — отрава.

Часто говорят, что Индия не может принять свадеши, во всяком случае в экономической жизни. Те, кто выдвигает это возражение, не видят в свадеши жизненное правило. Для них это просто патриотическое дело, посвящать себя которому не следует, если оно требует хоть малейшего самоотречения. Свадеши, по моему определению, — религиозная дисциплина, которой подчиняются, не обращая внимания на личные физические неудобства. Для людей, преданных свадеши, утрата булавки или иглы, потому что их не производят в Индии, не должна вызывать ужаса. Последователь свадеши научиться обходиться без множества вещей, которые сегодня он считает необходимым. Более того, тот, кто не принимает свадеши, доказывая невозможность его проведения, забывает, что в конце концов свадеши — это цель, которая будет достигнута путем упорных усилий. И мы все равно шли бы к этой цели, даже если бы ограничили свадеши определенными предметами, разрешив себе в качестве временной меры пользоваться вещами, которые нельзя произвести в нашей стране.

Если предположить, что каждый из нас будет вести такой образ жизни, мы сразу создадим идеальное государство. Мы не сможем достигнуть этого все одновременно. Но те из нас, кто, поняв истинность такого образа жизни, осуществит его на практике, приблизят и ускорят наступление этого счастливого дня. При таком образе жизни, когда, казалось бы, я служу одной лишь Индии, я не причиняю вреда никакой другой стране. Мой патриотизм и узок и всеобъемлющ. Он узок в том смысле, что я со всем смирением ограничиваюсь служением родной стране: всеобъемлющ он в том смысле, что мое служение не носит антагонистического характера. <…> Вам, хранителям великой веры, надлежит принять и проповедовать другим, подтверждая проповедь делом, что патриотизм, основанный на ненависти, «умерщвляет», а патриотизм, основанный на любви, «дарует жизнь» [2. С. 465 — 471].