84 Заявление Святейшего Патриарха Тихона во Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет [относительно реформы календаря] (30.9.1924)

Всероссийскому Центральному Исполнительному Комитету в лице Товарища Председателя своего, гражданина П. Г. Смидовича... угодно было предложить Нам высказаться в письмен­ной форме по вопросу о возможности немедленного введения нового [календарного] стиля в богослужебный круг Православ­ной Церкви...

После Нашего возвращения к управлению Церковью пред­ставителем ГПУ Е. А. Тучковым⁵⁹, от лица Правительства, Нам было предъявлено требование о введении гражданского кален­даря в обиход Русской Православной Церкви. Это требование, много раз повторенное, было подкреплено обещанием более благоприятного отношения Правительства к Православной Цер­кви и ее учреждениям в случае Нашего согласия и угрозою ухудшения этих отношений в случае Нашего отказа. Хотя такое требование казалось Нам нарушением основного закона Ре­спублики о невмешательстве гражданской власти во внутренние дела Церкви, однако Мы сочли нужным пойти ему навстречу. Считая введение нового стиля по существу допустимым, оши­бочно, вследствие невозможности непосредственного сноше­ния с Востоком и неточности газетных сообщений, убежденные, что состоялось уже соглашение всех Православных Церквей о введении нового стиля на основе постановления Всеправославного Совещания в Константинополе⁶⁰, надеясь, что распоряже­ние, исходящее от законной власти и опирающееся на Всеправославное соглашение, будет послушно принято народом, Мы решили призвать Церковь Русскую к реформе календаря со 2 (15) октября 1923 года и в этом смысле издали послание. Но уже после состоявшегося постановления о введении нового стиля Мы стали получать более точные сведения с Востока, из которых выяснилось, что в Константинопольском совещании участвовали представители далеко не всех православных Цер­квей, что его постановления не приняты большею частью Цер­квей... и что, наконец, вообще реформа календаря во всех православных Церквах приостановлена.

С другой стороны, как только распространился слух о вве­дении нового стиля со 2 (15) октября, в среде верующих возникло сильное возбуждение. Правда, почти все московские приходы послушно, хотя и не со спокойным сердцем, подчини­лись Нашему распоряжению. Но из окружающих Москву епар­хий, с юга, из Крыма и из далекой Сибири к Нам потянулись вереницы депутаций от верующих, чтобы осведомиться, дейст­вительно ли предполагается реформа календаря, и чтобы про­сить Нас от лица народа воздержаться от нее, так как введение нового стиля всюду возбуждает тревогу, опасения, недовольст­во и сопротивление. Одновременно с этим Мы были завалены письменными сообщениями того же содержания. Ввиду этого Мы сочли своим пастырским долгом принять во внимание голос верующих, чтобы не произвести насилия над совестью народ­ной, и 26 октября (8 ноября) 1923 года сделали распоряжение: "Повсеместное и обязательное введение нового стиля в церков­ное употребление временно отложить". После этого канцелярия Наша была опечатана агентами Правительства, из нее были взяты неразошедшиеся экземпляры Нашего, тогда уже отме­ненного послания о введении нового стиля, и оказались рас­клеенными по улицам столицы без Нашего ведома и согласия.

Архиепископ Иларион, наш ближайший помощник, арестован и, по неизвестным причинам, в административном порядке сослан в Соловки. Верующие усмотрели в этой репрессии, явившейся в результате Нашего распоряжения о приостановлении рефор­мы календаря, и доказательство вмешательства гражданской власти во внутренние дела Церкви...

Для решения вопроса о порядке проведения реформы цер­ковного календаря следует вникнуть в этот общий протест народа и его причины. Эти причины многочисленны... Введение нового стиля в церковный календарь сталкивается с народным бытом, всюду отличающимся консерватизмом и стойкостью.

К этим причинам противодействия народа введению нового стиля присоединяются два обстоятельства, в чрезвычайной степени затрудняющие проведение этой реформы.

Первое состоит в том, что она скомпрометирована обнов­ленческой схизмой. Впервые о введении нового стиля было возвещено обновленческим Высшим Церковным Управлением и схизматическим Собором 1923 года, то есть священнослужите­лями, открыто заявившими о своем пренебрежении к канониче­ским нормам, позволившим себе различные новшества, высту­пившими с программами дальнейших изменений не только в области церковной дисциплины, но и догматах, предполагав­шими исключить из церковного календаря святых "буржуазного происхождения"... В глазах многих принятие нового стиля сде­лалось равнозначащим отпадению от Православной Церкви...

Второе обстоятельство... состоит во всеобщем убеждении, что эта реформа вводится не Церковью по ее собственному почину, а под давлением гражданской власти. Это убеждение возникло еще в период выборов в так называемый Собор 1923 года, вследствие массовых арестов и высылки в администра­тивном порядке православных епископов и мирян, известных своим отрицательным отношением к обновленческому расколу и выступавших оппозиционно к нему на епархиальных избира­тельных собраниях. Оно крепло вследствие таких фактов, как выемка из Нашей канцелярии отмененного Нами послания о введении нового стиля со 2 (15) октября и его расклейка по городу (как ссылка архиепископа Илариона, последовавшая за приостановлением реформы календаря). Вмешательство во внутреннюю жизнь Церкви со стороны гражданской власти, даже расположенной к Церкви и покровительствующей религии, всегда возбуждает недовольство и противодействие верующих, но когда на руководителей Церкви подозревается давление Правительства, провозгласившего в многочисленных актах о безрелигиозном устроении жизни, тогда верующие опасаются, не скрывается ли за этими актами вмешательства в церковные дела определенного замысла нанести ущерб вере, и, естест­венно, удваивает силу своего сопротивления.

Ныне вопрос о введении нового стиля в церковное употреб­ление снова возбуждается Правительством, и с его стороны заявлено настоятельное желание, чтобы Нами были приняты решительные меры к согласованию церковного календаря с гражданским. Принимая во внимание свои прежние опыты, Мы считаем себя вынужденными заявить, что решительно не нахо­дим возможным их повторять...

Церковь в настоящее время переживает беспримерное внешнее потрясение. Она лишена материальных средств суще­ствования, окружена атмосферой подозрительности и вражды, десятки епископов и сотни священников и мирян без суда, часто даже без объяснения причин, брошены в тюрьму, сосланы в отдаленнейшие области республики, влачимы с места на место; православные епископы, назначенные Нами, или не допускаются в свои епархии, или изгоняются из них при первом появлении туда, или подвергаются арестам; центральное управ­ление Православной Церкви дезорганизовано, так как учрежде­ния, состоящие при Патриархе Всероссийском, не зарегистриро­ваны и даже канцелярия и архив их опечатаны и недоступны; церкви закрываются, обращаются в клубы и кинематографы, или отбираются у многочисленных православных приходов для незначительных численно обновленческих групп; духовенство обложено непосильными налогами, терпит всевозможные стес­нения в жилищах, и дети его изгоняются со службы и из учебных заведений потому только, что их отцы служат Церкви. При таких условиях произвести еще внутреннее потрясение в лоне самой Церкви, вызвать смуту и создать, в добавление к расколу слева, еще раскол справа канонически незакономерным, неосмотри­тельным и насильственным распоряжением, – было бы тяжким грехом перед Богом и людьми со стороны того, на кого Про­мыслом Божиим возложен тяжелый Крест управления Церковью и заботы об ее благе в наши дни.

Но изменение церковного календаря, предположенное Пер­вым Всероссийским Собором 1917-1918 годов, при некоторых, обстоятельствах могло бы быть осуществлено в закономерной и безболезненной форме.

Этому в значительной мере содействовало бы невмешатель­ство в течение реформы со стороны гражданской власти... Реформа календаря выдвинута потребностями жизни во всех Православных Церквах, и можно думать, что в недалеком буду­щем она будет принята Церквами без всяких внешних побуж­дений...

В настоящее время Мы лишены возможности войти в сно­шение с Востоком, чтобы иметь точные и вполне достоверные сведения о движении реформы в Православном мире, и для Нас даже неясно, в каких легальных формах допустимы необ­ходимые Нам, как Главе Российской Церкви, сношения с Пра­вославными Церквами за пределами Республики. При таких условиях Нам ничего не остается, как только занять выжида­тельное положение по отношению к введению нового стиля...

Послания патриарха Тихона. С. 127-142