5. От смерти Патриарха Тихона до Декларации Митрополита Сергия 1927 г.

Патриарх Тихон скончался 7.4.1925 года в возрасте почти 60 лет. На, случай своей кончины он позаботился о преемственности, не предусмотренной на Поместном Соборе 1917–1918 гг. Если учесть, что официального разрешения, необходимого на созыв Собора для выборов Патриарха, не предвиделось, то для сохранения преемст­венности церковного управления единственной возможно­стью оставалось, предварительное назначение наследника еще при жизни Первоиерарха. Из трех кандидатов, указанных в завещании о Местоблюстителе, в эту должность смог вступить лишь названный последним митрополит Крутицкий Петр (Полянский), потому что государственные власти считали его наиболее покладистым, в то время как поставленные Патриархом Тихоном на первые два места митрополит Казанский Кирилл (Смирнов) и митрополит Ярославский Агафангел (Преображенский) были "лишены возможности" исполнять обязанности по­чившего.

Основной заботой Местоблюстителя (с апреля 1925 года) стал раскол обновленцев, рукополагавших под государст­венным присмотром большое число священников и еписко­пов и планировавших очередной, второй "Собор" осенью 1925 года. Митрополит Петр предостерегал от участия в этом псевдособоре (Док. 87). Арест митрополита Петра в конце 1925 года завершил его недолгую энергичную деятельность. Он до конца жизни (умер в 1936 году) отбывал срок в лагерях и ссылке в Сибири⁶³.

В то время как количество епископов-обновленцев росло, почти половина епископата Патриаршей Церкви в 1926 года не могла выполнять свои обязанности, то есть находилась в заключении. Большинство этих епископов, вместе с сотнями священников, отбывало срок в огромном концлагере на территории монастырского комплекса Соло­вецких островов в Белом море за мнимую контрреволю­ционную деятельность или так называемые антисоветские высказывания. В июне 1926 года соловецкие епископы направили правительству в Москву памятную записку, основные положения которой актуальны до сегодняшнего дня: "При создавшемся положении Церковь желала бы только полного и последовательного проведения в жизнь закона об отделении Церкви от государства" (Док. 90). Еще до своего ареста Местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Петр, как когда-то Патриарх Тихон, назначил нескольких иерархов, которые должны были его замещать в случае непредвиденных обстоятельств. Один из них – митрополит Нижегородский Сергий (Страгород­ский, род. 1867) – принял, в конце концов, должность "Заместителя Местоблюстителя Патриаршего Престола", обязанности которого усложнялись новыми расколами на канонической основе и, разумеется, очень тяжелым общим положением.

По мнению митрополита Сергия, только легализация управления Патриаршей Церковью, то есть ее официальная "регистрация", которая сразу же была получена отколов­шимися от Матери-Церкви группировками, поможет про­яснить и упрочить ситуацию Патриаршей Церкви. В приложенном к ходатайству о регистрации (Док. 91) наброске послания православным архипастырям, пастырям и пасомым (Док. 92) митрополит Сергий четко показывает, где кончаются границы проявления лояльности Патриаршей Церкви и верующих – например, Церковь не хочет и не может взять на себя наблюдение за политическими настроениями своих чад, не хочет и не может наложить церковное наказание на заграничное духовенство за антисоветские высказывания и так далее. По распоряжению государственных органов послание не было опубликовано.

После трехмесячного ареста митрополиту Сергию уда­лось добиться государственной регистрации Церковного Управления в июне 1927 года. До этого он созвал несколько епископов, из которых ему было разрешено создать временный Синод, выпустивший 29.7.1927 года "Послание пастырям и пастве" (Док. 94), декларировавшее оконча­тельное приспособление Церкви к Советскому государству: "Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи". Кто не лоялен к советской власти – должен оставить "свои политические симпатии дома". Эта декларация, в отличие от заявлений Патриарха Тихона и митрополита Петра, в целом была понята как капитуляция Церкви перед воинственным атеистическим государством, тем более, что она избегала любых разграничений между ней и государством. Соответственно велико было возму­щение верующих как в Советском Союзе (Док. 107), так и в русских церковных эмигрантских кругах, причем особенное негодование последних было вызвано распоря­жением Сергия, предписывающим священнослужителям в письменном виде изъявлять лояльность к советской власти, иначе их ожидало исключение из юрисдикции Московской Патриархии.

На вопрос, не была ли Декларация митрополита Сергия, приведшая к форсированному приспособлению Церкви к советской власти, без которого не было бы возможно дальнейшее существование церковной организации, похо­жей на капитуляцию Патриархии, ответил архиепископ Угличский Серафим (Самойлович)⁶⁴ в письме митрополиту Сергию в феврале 1928 года (Док. 107). Он расставил акценты иначе: "Мы, лояльные граждане СССР, покорно исполняем все веления советской власти, никогда не собирались и не собираемся бунтовать против нее, но хотим быть честными и правдивыми членами и Церкви Христовой на земле и не перекрашиваемся в советские цвета".