347 [Открытое письмо Патриарха Алексия II участникам Конгресса, содействующим встрече делегаций Московской Патриархии и рпзц] (17.10.1991)

Возлюбленные о Господе отцы и братья!

...Премного благодарю вас за заботу об уврачевании раско­ла, долгие десятилетия терзающего Церковь Русскую и усугу­бившегося в последние годы.

Сердце всякого русского православного человека, тем более пастыря, не может смириться с существованием разделения в нашей среде – разделения, не позволяющего нам ныне вкушать Тело и Кровь Христовы от единой Чаши. Но скажите: неужели не.о нас, чадах одной Матери-Церкви, разделенных смертонос­ным историческим вихрем, но никогда не порывавших духовной связи друг с другом, сказано в Священном Писании: "Один хлеб, и мы многие одно тело" (1 Кор. 10,17)?

Политическая и духовная катастрофа, разразившаяся в на­шем Отечестве, семьдесят четыре года назад, поставила нас в разные условия исторического бытия. Опустившийся железный занавес мешал видеть и понимать не только подлинные причи­ны тех или иных деяний, но и сами эти деяния. Воспринимая друг друга с внешней стороны, мы не знали сокровенных помыслов и сердечных движений друг друга. "Ибо кто из человеков знает что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем?" (1 Кор. 2, 11).

Убежден, что настало время сообща, на основе глубокого изучения и духовного, молитвенного осмысления исторических реалий оценить путь Русской Церкви в XX веке. До сих пор мы давали разные оценки новейшей церковной истории и делали из этих оценок различные выводы. Однако надо помнить, что мы имеем единое исповедание веры, единый церковный строй, единые принципы христианского благочестия. И невозможно нам, православным, оправдывать разделение нешвенного Хри­стова хитона различным пониманием истории, различными взглядами на отношения Церкви с внешним миром и государ­ством. Как же нам преодолеть раскол?

Основа любого разделения – отсутствие любви. Но нельзя полюбить так сразу, за глаза, по сходству политических пози­ций. Нельзя склеить сосуд, если осколки его разбросаны по дому – надо собрать их воедино. Нам надо узнать друг друга, и узнать не в процессе взаимных обвинений, когда молитва и любовь уступают место бесплодному спору. Нужна человече­ская встреча – лицом к лицу, сердцем к сердцу, – чтобы можно было открыто посмотреть в глаза друг другу и вместе вознести молитву Господу...

Внешние оковы агрессивного безбожия, долгие годы связы­вавшие нас, пали. Мы свободны, и это создает предпосылки для диалога, ибо именно свобода нашей Церкви от гнета тоталитаризма была тем условием встречи с заграничными братьями и сестрами, о котором неоднократно говорило Свя­щенноначалие Русской Зарубежной Церкви. Сегодня нужно пре­одолеть горечь, раздражение, личную неприязнь. Нужно отречь­ся и от соблазна использовать мирские политические критерии оценки друг друга.

Да, между нами стоит много нерешенных вопросов. Да, мы несогласны с рядом действий и заявлений иерархов Русской Зарубежной Церкви. Но мы не перестаем считать ее частью Русской Православной Церкви и полны желания разрешить все недоумения, препятствующие нам молиться в одном алтаре, у одного Престола.

Со всей искренностью говорю: мы готовы к диалогу. Как только Священноначалие Русской Зарубежной Церкви выразит такую же готовность, мы незамедлительо встретимся с его представителями для обсуждения того, что волнует их и нас.

Целью диалога, на мой взгляд, должно стать восстановление литургического общения. Лучшим свидетельством Православия в нынешнем тревожном мире станет свидетельство нашего единства, свидетельство о том, что у нас – "одно тело и один дух... один Господь, одна вера, одно Крещение, один Бог и Отец всех" (Еф. 4, 4–6).

При этом я считаю, что восстановление единства в свиде­тельстве и молитве должно привести к созданию единой кано­нической юрисдикции, при полной автономии Русской Зарубеж­ной Церкви. Нельзя не понять, что миссия этой Церкви, многие годы бывшей меньшинством в активном иностранном окруже­нии, – это совершенно особая миссия. И то, что приемлемо и естественно для нас, живущих в православной среде, может быть невозможно для Церкви, действующей в иной ситуации.

Вот почему мне не хочется советовать клиру и мирянам Русской Зарубежной Церкви, как им жить и как поступать. Это дело ее Священноначалия. Я лишь смиренно простираю к ее архипастырям, пастырям и пастве свои руки и открываю им свое сердце. Я заверяю Русскую Зарубежную Церковь, что Московский Патриархат готов помогать ей в ее нелегком сви­детельстве и с благодарностью приемлет помощь, оказываемую нам, прежде всего через издание духовной литературы.

Я молю Господа, да исполним мы завет святителя Москов­ского Тихона: "Посвящайте все свои силы на проповедь слова Божия, истины Христовой, особенно в наши дни, когда неверие и безбожие дерзновенно ополчилось на Церковь Христову, и Бог любви и мира да будет со всеми вами" (1 Кор. 13, 11).

Таков вкратце мой взгляд на проблему установления диалога между двумя частями единой Церкви. Направляя вам это пись­мо, прошу вас, дорогие отцы и братья, довести его содержание до сведения Первоиерарха и членов Синода Русской Зарубеж­ной Церкви...

Желаю вам помощи Божией в ваших трудах. С сердечной о Господе любовью

Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.

17 октября 1991 г.

МЦВ, 1991. № 19 (64)