251 [Обращение верующих к Патриарху Московскому и всея Руси Пимену и архипастырям Русской Православной Церкви] (23.5.1987)

Ваше Святейшество!

Ваши Высокопреосвященства!

Мы, рядовые верующие нашей страны, обратились к Гене­ральному Секретарю ЦК КПСС М. С. Горбачеву, чтобы выска­зать наши надежды и тревоги, связанные с положением Русской Православной Церкви.

Мы приветствуем начавшиеся изменения в политической, общественной и культурной жизни нашей страны, которые Свя­тейший Патриарх Пимен в своем Пасхальном послании назвал "всеобъемлющим обновлением". Признаки этого обновления очевидны. И мы хотели, чтобы в стороне от него не осталась бы и Русская Православная Церковь.

...Где же этот Народ может познакомиться со словом Божиим – Библией? Мы знаем, были и еще предусмотрены какие-то ее тиражи, есть официальные отчеты, но стоит зайти в любой православный храм, заглянуть на книжную полку почти любого рядового прихожанина (скажем, где-нибудь в провинции), там этой Библии, изданной в советское время, нет. Да и по цене, разве доступна она массам тех простых людей, которые напол­няют наши храмы? Но почему, собственно, только в храмах может продаваться эта книга, которая только одна и называется Книгою?

... Необходима проповедь в храме, но никакая проповедь не может заменить школы, систематического религиозного про­свещения. Но оно-то – как "пропаганда" – запрещено, как, впрочем, и библейские кружки, "специально детские, юноше­ские, женские молитвенные и другие собрания", как и библио­теки при храмах, и даже экскурсии и детские площадки...

Речь идет пока только об элементарном образовании, в котором так остро нуждается столько наших верующих, о кате­хизации, что проводилось даже в древне-римских катакомбах... Однако, если не считать чисто научных или чисто политических конференций, религиозная мысль, религиозное творчество, точ­ка зрения верующего человека на то, что происходит в нашей жизни – все это может существовать у нас весьма прикровенно, чтобы не сказать подпольно. Почему? Не оттого ли, что один лишь безрелигиозный гуманизм имеет право мыслить, а вера как бы изначально предполагается бессмысленной?

Да, у Церкви есть один тонкий ежемесячный журнал – журнал официальных приветствий, официальной хроники, офи­циальных некрологов с добавлением одной-двух проповедей, едва ли имеющих какое-то отношение к делам современного мира, да еще каких-нибудь крох богословия, также существую­щего вне времени. Говорить, что этот единственный журнал, который позволено иметь Церкви (за исключением академиче­ских "Богословских трудов") отражает всю ее сложную, живую, порой трагическую жизнь, это все равно что официальными тиражами Библии удовлетворять запросы всех верующих. Гово­рить-то можно, верить никак нельзя...

Повторим, такое признание означает предоставление Церк­ви возможности жить согласно ее вере или просто быть в полной мере Церковью Христовой. По нашему мнению, оно могло бы выразиться в следующих актах доброй воли:

1. Широком открытии новых храмов (закрытых в прежние времена или вновь построенных), в особенности в тех районах, где на огромные пространства и на миллионы людей приходит­ся пока лишь одно-два молитвенных здания.

2. Значительном увеличении тиражей Библии, массовом и доступном издании Евангелия для рядовых верующих.

3. Пересмотре явно устаревшего законодательства о культах (который, как мы знаем, уже начался), отмене многих унизи­тельных запретов, неприемлемых для христианской совести или. жестко ограничивающих деятельность священнослужителей.

4. Разрешении проводить внебогослужебные беседы в хра­ме, разъясняющие основы православного вероучения.

5. Устранении любых форм давления на детей, родившихся в верующих семьях или желающих быть христианами. Мы счи­таем, и для общества полезнее хорошие христиане, чем номи­нальные пионеры.

6. Возвращении Церкви, ряда монастырей, закрытых в по­следние десятилетия, и прежде всего Киево-Печерской Лавры, все еще живой болью отзывающейся в народной памяти.

7. Возвращении Церкви святых мощей Святителей Москов­ских Петра, Филиппа, Ионы, Гермогена, пребывающих в насто­ящее время в Успенском Соборе в Кремле, а также возвраще­нии некоторых особо чтимых икон, находящихся в музеях.

8. Предоставлении Церкви доступа к государственным сред­ствам массовой информации.

9. Издании древней и современной литературы, отражающей Предание и историю Православной Церкви.

10. Открытии при храмах религиозно-богословских библио­тек, доступных для рядовых прихожан.

11. Упразднении ограничительных средств, насильственно сковывающих жизнь Церкви. Освобождение таинства Крещения и таинства венчания от принудительной регистрации – лишь первый шаг в этом направлении (допущенный пока лишь в немногих храмах).

12. Признании за Церковью права на "милость к падшим": на посещение священником больниц, психиатрических лечеб­ниц, мест заключения.

Мы отдаем себе отчет, что не все эти меры могут быть приняты сразу. Мы понимаем, что перестройка – это длитель­ный и нелегкий процесс, который может встречать растущее сопротивление. Демократизация нашего общества не может свалиться с неба, она должна созреть в испытаниях и борьбе. Мы хорошо сознаем и то, что сама Церковь не сразу, а лишь постепенно, с течением времени сможет воспользоваться теми возможностями, о которых шла здесь речь. После стольких лет оцепенения, онемения, безгласности она должна как бы заново учиться двигаться и говорить. Мы знаем, что условия, в которых она была вынуждена существовать, породили в ней и множест­во внутренних, уже чисто церковных проблем, разрешить кото­рые она будет не в состоянии до тех пор, пока не будут сняты все сковывающие ее путы...

Священник Глеб Якунин, священник Николай Гайнов, Андрей Бессмертный, Валерий Борщов, Виктор Бурдюг, Владимир Зелинский, Евгений Пазухин, Виктор Попков, Владимир Пореш.

23 мая 1987 г.

Копия оригинала в архиве В2М.