15.1.Запад между Первой и Второй мировыми войнами.

Господствующий в Европе в начале XX в. национализм и милитаризм вместе с империалистической политикой большинства западных держав привел Запад к невиданной по масштабам жертв и материальных потерь, первой мировой войне 1914-1918 гг. Действительно, несмотря на победу западных демократий во внутрицивилизационной войне, Европа вышла из нее крайне ослабленной как экономически, так и мировозренчески. В экономике и культуре Европа все больше уступала Америке, которая теперь становилась лидером Запада. Прямым следствием войны для Европы явился также духовный ее недуг. 20- годы XX века для европейцев (в первую очередь, образованной части) были тяжелы не столько материально, сколько морально. Общая вера в человеческий прогресс и торжество западной цивилизации сменилось разочарованием и глубоким пессимизмом в скорое наступление Царства Разума и всеобщего человеческого счастья. Мировая бойня «сверхцивилизованных» наций уничтожавших саму идею европейского гуманизма доказала что вера в прогресс и ценности индустриальной цивилизации не более чем иллюзия. Миллионы людей прошедших через мясорубку мировой войны были духовно и нравственно покалечены войной. Они глубоко разочаровались в способность либеральной демократии устранить все противоречия современной жизни и их личного бытия. Западный капитализм в их глазах потерял всякий авторитет, отсюда надежды не нашедших себя в буржуазной жизни обратились ко всякого рода, антикапиталистическим идеологиям, в первую очередь коммунизму и фашизму.

Особенно тяжело свое поражение переживала Германия, которая буквально стала изгоем в западном клубе (не принята в Лигу Наций) и признана ответственной за все преступления мировой войны. К тому же одну Германию заставили выплачивать странам победительницам огромные репарации за понесенный ущерб. Культурные комплексы в западной цивилизационной несостоятельности Германии, распространяемые среди немецких интеллектуалов, только разбередили «духов» германского неоязыческого милитаризма и шовинизма. Это привело к тому, что немецкие псевдоинтеллектуалы и маргинализированные слои немецкой интеллигенции, стали искать более простые способы решения проблемы «обиженной Западом» Германии.

В результате Запад оказался перед двойной угрозой порожденной им же самим, как со стороны коммунизма, который олицетворяла Советская Россия (коммунистический Восток), так и со стороны, и национал-фашистской идеологии захлестнувшей население европейских стран. Обе эти противоположные идеологии, отвергали западные капиталистические ценности: демократию, рынок и индивидуализм. В европейском обществе глубоко травмированного войной и послевоенной безработицей, пышным цветом расцвели антирациональные и антидемократические учения- мистицизм, оккультизм, различные национал-шовинистические и расистские учения прославляющие культ единой коллективистской веры в «кровь» великой нации во главе с харизматичными вождями. Запад и в первую очередь, Европа, оказалась в глубоком мировоззренческом кризисе.

Как всегда оригинальный ответ из прогрессистского тупика и потери исторического смысла Запада предложила Америка. Ключевую роль в этом сыграл племянник З. Фрейда Эдвард Бернейс, который использовал теорию канализации человеческой энергии своего дяди для расширения буржуазного потребления. Вооружившись таким подходом, Бернейс посчитал, что американский бизнес должен позаботиться об изменении отношений людей к покупкам- нужно было, чтобы они больше не старались руководствоваться разумными потребностями а нацелились на исполнение желаний. Именно Голливуд – знаменитая «фабрика грез», (секса в тогдашней пуританской Америки еще не было) и потребление дешевых товаров стало тем волшебным «Сезамом» которое открывало людям двери к их счастью. Результатом стало рождение консьюмеризма в 20-е годы. Именно к тому моменту относятся слова президента США Кэлвина Кулиджа о том, что «американец важен для своей страны не как гражданин, а как потребитель».

В результате в Америке политическая жизнь как бы замирает. Почти, сходит на «нет», и профсоюзное рабочее движение. Капиталистическую Америку в отличие от Европы не очень беспокоили коммунизм и фашизм. Вера в обретение жизненного благополучия через обладание дешевыми и качественными вещами, которых выбрасывала на рынок американская индустрия, американское кино, все это была сродни новой религии для американских граждан. Причем все это самым благоприятным образом влияло на прибыли американских компаний, чьи активы росли как на дрожжах. Однако конвейер американского потребительского счастья неожиданно рухнул в черную дыру вместе с крахом Нью-Йоркской фондовой биржы, в октябре 1929 года.

Мировой экономический кризис 1929-1932 гг. до основания потряс западный капитализм и ударил по зависимым от Запада колониям и полуколониям Востока. Одна Советская Россия со своей государственной нерыночной экономикой, фактически изолированной от капиталистического рынка, счастливо избежала этого самого разрушительного в XX столетии экономического кризиса. За период с 1929 по 1932 гг. общий объем мирового промышленного производства сократился на 39%, в том числе в Германии- на 45, в США-на 41, во Франции-на 23, в Великобритании-на 22%. Суммарный объем безработицы достиг 30 млн. человек.

При этом от кризиса больше всего пострадала Германия, где в условиях слабости либерально-демократических традиций и гражданского общества население страны оказалось крайне восприимчивым к консервативно-экстремистской и даже расистской идеологии нацистов во главе с Гитлером. Пропаганда расового превосходства в сочетании с антисемитизмом и националистическим шовинизмом находили широкий отклик в массах людей живших в условиях хронической безработицы, нищеты и уязвленного этнического самолюбия вызванного «веймарским синдромом» в Германии. Неспособность буржуазно-демократических институтов решить в одночасье ворох проблем, заставляло людей с надеждой внимать новым «народным вождям», предлагавшим сказочно быстро их решить и главное, потакая при этом самым низменным, иррациональным человеческим желаниям и эмоциям. В результате в недемократических государствах ряда европейских стран (Италии, Германии, Австрии, Испании, Венгрии, Румынии и т.д.) в массовом сознании прочно утверждался приоритет коллективистских ценностей помноженных на разгул национал-шовинизма и жажду геополитического реванша. Тяжелое социально-экономическое положение широких масс, вызванное мировым кризисом, значительно облегчило приход к власти Гитлера в Германии и утверждение других фашистских режимов в Европе. При этом следует отметить, что нацизм, фашизм и тоталитаризм стали порождением причудливой эволюции только западной индустриальной цивилизации, вернее явились симптомами ее глубокой болезни. В то время как неиндустриализированный Восток в отличие от России, заразившейся от Запада коммунистической «болезнью», в то время совсем не познал все «прелести» фашистского и коммунистического тоталитаризма.

В нацистской Германии установился очень своебразный партийно-государственный режим тоталитарного типа, с сохранением капиталистического способа производства, с тотальной идеологией вытесняющей все конкурирующие идеологии, включая религию, на периферию общественной жизни. Но, так же как и большевистский режим в СССР, несмотря на всю несхожесть с коммунистической идеологией и господствующей собственности, сущность нацистского строя заключалась в особой разновидности индустриального общества характерного именно для Запада, правда без таких его составляющих как демократия, свобода и права личности. И здесь оба режима советский и германо-фашистский совпадали. В то же время, не смотря на сохранение капиталистической собственности этот режим, существенно отличался от либерально-капиталистического способа производства характерного в первую очередь для США и Великобритании. В чем же заключалась его особая разновидность? Это был тоталитарный партократический режим, в которой модель немецкой государственности носила ярко выраженный мобилизационный характер. Консолидация подобных режимов осуществлялась не для проведения сбалансированной социальной политики, а для подготовки к «тотальной войне», мировой революции», «великому скачку». Такая формулировка исследуемого режима будет далеко неполной, так как она не отвечает на главный вопрос о характере собственности? Его особенностью было то, что это общество было двухэтажным. Возникший в Германии вотчинно-государственный уклад включал в себя в качестве низшего этажа капиталистическую и мелкобуржуазную системы общественного производства. В гитлеровской Германии было два эксплуататорских класса, из которых один-(вотчинно-государственный) был господствующим, другой (капиталистический)- подчиненным. Грань между этими классами была относительной. «Нельзя было также сказать,- писал немецкий историк Мартин Бросцат,- что в Третьем рейхе свободный предприниматель мог благоденствовать. Чаще всего появлялся такой тип руководителя экономики, который был наполовину функционером режима, наполовину частным предпринимателем».

Вопрос заключается в другом какую на самом деле власть, имели в Германии крупные капиталисты, сотрудничавшие с нацистами? Поясним на одном примере. Так, не раз упоминавшейся в советской научной литературе представитель немецкого крупного капитала Фриц Тиссен имевший вхождение в Генеральный совет экономики Третьего рейха и член партии НСДАП, поссорившись с Гитлером тем не менее кончил плохо, был отправлен в концлагерь (в СССР его бы, вероятнее сразу расстреляли). Вот так. Кстати, его ссора с Гитлером произошла из-за его несогласия войны Германии с западными странами. Он как капиталист и собственник противился войне с капиталистическими странами Запада, вероятнее всего по классовым соображениям. В то время как для Гитлера (аналогичную параллель можно провести со Сталиным) интересы своей буржуазии, как впрочем, и самой «нации» были ничто, кроме интересов самой власти. И в этом и советский и нацистский режим удивительно были похожи.

На двойную угрозу со стороны нацизма и коммунизма, Запад ответил демократическими по своей сути реформами социально-экономической системы, которые буквально спасли капитализм и дали ему «второе дыхание».

Когда волны экономического кризиса поставили само существование западного капитализма под вопрос (например, марш безработных на Вашингтон пришлось разгонять силой американской армии), то видные государственные политики Запада, в первую очередь США, решили не ограничиваться обычными антикризисными мерами и предприняли реформы структурного характера. Так, в ходе предвыборной борьбы в 1932 г. будущий президент США Франклин Рузвельт в одной из своих речей обрушился с критикой на американские компании с обвинениями их всевластия и узкоклассовых интересов. Тут же он провозгласил главную идею своей программы: «В этот момент и возникает на сцене государство. Оно должно стремительно выйти на первый план и защитить общественные интересы».

С 1933 г. в самой индивидуализированной, а значит социально незащищенной, самой либеральной к корпоративному капитализму стране США, была реализована социально-экономическая политика «новый курс», которая противоречила основам рыночного фундаментализма. По сути, это была программа создания системы государственной социальной защиты членов, всего капиталистического общества. Все эти структурные антикризисные рецепты проводились на основе теории видного британского экономиста Джона Кейнса. Кейнсианцы считали, что именно потеря способности рынка автоматически реагировать на изменение ситуации вынуждает, государство брать на себя функции регулятора экономики. Вместе с тем, кейнсианцы указали также на важность личного потребления, поскольку население, обладающее большой денежной наличностью, обладает большим платежеспособным спросом, а значит и стимулирует производство. Новый курс, включал в себя обязательство государства по перераспределению части национального дохода в пользу неимущих, обязательной страховки государством широких масс от голода, безработицы, нищеты. Но главное государство теперь отказывалось от безответственной и удобной для крупных компаний роли «постороннего наблюдателя» и становилось главным регулятором социально-экономических процессов. С вольной стихией рынка было покончено, социальный мир оказался важнее сверхприбылей «капитанов» американской индустрии двигающих прогресс в социально неравномерной степени.

Реформы далеко не сразу, но обеспечили, в конце концов, социальную стабильность в обществе, а именно отсутствие его и было угрозой американскому и западному капитализму, в условиях роста фашистского и коммунистического движения на Западе. Сам новый курс в результате, стал важным этапом превращения американского общества в государственно-регулируемое, и социально-ориентированное общество с господствующими при этом частнособственническими отношениями. Главным результатом реформ явилось вступление стихийно-рыночного капитализма в более зрелую стадию своего развития, когда учитываются интересы всего общества. Это сделало капиталистическую систему более устойчивой и в то же время более гибкой, ко всякого рода кризисам. А, в свою очередь, стимулирующее государственное регулирование экономики внесло огромный вклад в общую стабилизацию западной индустриальной экономики, и западного капитализма.

Еще одним, но более серьезным испытанием для Запада стала Вторая мировая война 1939-1945 гг. Характерной ее особенностью было в том что лагерю либерально-демократических стран: Великобритании, Франции, США в союзе с тоталитарным государством СССР, противостояла коалиция фашистских и милитаристских стран Оси (Германия, Италия, Япония), поставивших перед собой цель полного передела мирового пространства и даже установления мирового господства. По мнению многих как отечественных, так и зарубежных исследователей, вторая мировая война была продолжением первой мировой войны и фактически порождена результатами ее. Откажись Запад от условий Версальского мира (1919), включи Германию в систему общеевропейской безопасности, тогда бы не пришел Гитлер к власти, и не было бы, новой еще более масштабной бойни. Единственное на чем хотелось остановиться, это на довольно мучительном выборе для Запада главного противника в этой войне. Англо-американскому Западу предстоял сделать довольно непростой выбор, кого считать на данный момент более опасным для себя врагом: коммунистическую, антизападную Россию, или более западную, но более агрессивную нацистскую Германию. Первоначально выбор был сделан против коммунистической России, которая опираясь на привлекательную ипритягательную для западных интеллектуалов коммунистическую идеологию, бросила вызов могущественному капиталистическому Западу. Причем на фоне тяжелейшего кризиса 30-х гг. Советская Россия с завораживающим успехом первых пятилеток смотрелась очень внушительно.

Обретя столь опасного противника, как СССР, хотя до конца 30- гг. не очень сильного по военной мощи, внутренне ослабленный мировым кризисом Запад, проглядел внезапно выросшего у себя дома нового Минотавра- фашизма. Только когда гитлеровская Германия стала «терзать» одну за другой европейские страны, у наиболее дальновидных политиков Запада прошла пелена с глаз (справедливости надо заметить что у У. Черчилля такой пелены не было) и они решились вступить в союз с «дьяволом» (Сталиным), ради того чтобы убить более злобного дьявола (гитлеровский нацизм). Удивительно, но на этот раз историческая судьба Запада решалась в незападной стране, воспринимавшейся Западом в качестве своего антипода неким восточным царством «Мордора», в коммунистической России. Именно новый коммунистический Восток- Советская Россия смогла остановить взбесившегося от обильных национал-шовинистических инъекций, западного зверя, угрожавшего существованию самого Запада. Образовавшаяся антигитлеровская коалиции в составе СССР, Великобритании, США после мобилизации всех своих человеческих и материальных ресурсов, невероятных по накалу и жертвам борьбы одержала победу над своими противниками Германией, Италией и Японией.

Нацистские преступления оставили столь мрачное и тягостное впечатление у ранее самоуверенного в своей исторической правоте Запада, что «излечением» одной Германии за свою ответственность за Холокост и другие преступления нацистов, окончательно решить общее заболевание Запада, не представлялось возможным. Это осознавали лучшие умы Запада. Требовалась очень глубокая чистка всего западного организма. В качестве противоядия была избрана англо-саксонская модель либеральной демократии с широкими гражданскими правами.