7.6. Формирование идеократического (православно-этатистского) политического режима в Московском государстве.

Мобилизационный тип развития, ставка на военные методы управления и постоянное насилие со стороны государства (особенно во время опричнины 1564-1572) неизбежно воспроизводили деспотические черты и произвол власти в отношении бесправного населения. В условиях того времени, это означало почти полное поглощение общества государством, что отличало Россию от Запада и сближало с Востоком. Крестьянская община, например, выполняла важную тягловую функцию крестьянства перед государством. При этом в общее понятие «тягла» входило выполнение как финансовых, так и трудовых повинностей крестьян. Подчиненными государству оказывались также посадское население и купечество между которыми, государство распределяло несение всякого рода повинностей в свою пользу. Да и крепостное право насаждалось государством сверху и здесь, в первую очередь, преследовались интересы не помещиков, а опять же государства. Не имея возможности содержать большое войско, государство раздает феодалам поместья с закрепленными к ним крестьянами, чтобы те в свою очередь смогли выполнять служебные функции государству. Поэтому фактически закрепощая помещика, государство не могло не закрепостить крестьянина. По мнению Р.Пайпса, закрепощая крестьян, русская монархия никогда официально не давала помещику право собственности на его крепостных. «Всегда подразумевалось (хотя, опять же, не говорилось вслух), что помещики, на самом деле, не являются собственниками своих крепостных, а скорее, так сказать, руководят ими от имени монархии…» В результате, и помещик и крепостной крестьянин и свободные крестьяне и посадское население, все оказывались мобилизованными на государственную службу. Так что мы здесь наблюдаем знакомую по странам Востока картину, объединение в одних руках (государства) власти и собственности. Тем не менее, это отнюдь не означает, что Россию надо целиком отнести к восточной системе государства-общества, что, казалось бы, должно, напрашиваться из анализа приведенного текста.

И, все-таки Московская Русь-Россия не стала типичным Востоком с его деспотичной властью султанов, шахов и халифов как считают некоторые отечественные историки. Причин здесь несколько. Так русские цари в отличие от турецких султанов, делили свою власть с Боярской Думой (законосовещательным органом) и Земским Собором (верховным органом). Сказывалась также близость к Европе и постоянное социокультурное и экономическое взаимодействие с ней. Тут и христианская «привязь» Руси и близость к Европе и постоянное социокультурное и экономическое взаимодействие с ней. Но, главной причиной здесь явилась христианская религия. Именно самостоятельность церкви и неслиянность двух властей (светской и церковной), вплоть до XVIII в., удерживало государственную власть в России от полного сползания ее в классическую восточную деспотию. Сам обряд помазания на царство делал царя самодержцем- верховным правителем, ограниченного в своих поступках ответственностью перед Богом, более строго чем человеческим законом (во всяком случае так считалось в то время). Причем толкователем такой ответственности царя перед Богом была церковь. Христианская церковь и христианская культура, таким образом, явились заслоном на пути превращения России в русский вариант восточного деспотического государства-общества. Именно общая христианская традиция уводила Россию от Востока, и в тоже время неуклонно сближало ее с Западом.

Без православной церкви и ее определенной политики по отношению к княжеской власти вообще не могла быть выстроена самодержавная вертикаль в России. Более того, русское православие легитимизировала самодержавную власть, идеологически поддерживало ее, придавая последней сакральный характер. Более того, православие в это XVI в. стало государственной идеологией, а московское государство стало идеократическим по своей сути. Взаимоотношения между властью и церковью строились на основе канонического идеала «симфонии властей», т.е. существования самостоятельных светской и церковной властей во взаимном равновесии и с целью защиты православия. Автором этой идеи, как и концепции «Москва - третий Рим» был монах Псковского монастыря Филофей (в начале XVI в.). В идее «симфонии» (гармонии) властей, преимущество отдавалось светской власти царя. Но при этом власть должна отвечать требованиям «законного (с точки зрения православного канона) правления», а значит, действия правителя ограничиваются этим законом. По православному церковному канону царь неотделим от Бога, и является проводником божественной воли и даже есть первый слуга Божий. И только в этом качестве, а не как иначе верховная власть сакрализируется церковью, получает от нее одобрение и право подчиняться ей всем подданным безоговорочно. Этого мы не увидим в Османской империи или Китае. Игнорирование религиозного фактора является на наш взгляд главной причиной того что современные исследователи как в России, так и на Западе определяют русское самодержавие как восточно-деспотическим, но это не совсем так. Хотя справедливости ради, стоит заметить немало схожих признаков.

Идентификация населения государства вплоть до середины XVIII в., в России связывалась не с этническим а с религиозным принципом –мы православные. Идеократичность такого государства состояла также и в том, что все земные интересы самого русского народа привносились в жертву служения надэтническому, надсословному государству, которое в свою очередь было земным отражением некоего небесного идеала православного царства Правды, к которому должны были стремиться все православные. В доказательство того что власть идеи о идеальном «православном царстве» была столь сильна в русском мире, являются трагические годы церковного раскола (XVII в.), когда многие люди независимо от сословий, добровольно шли в землянки, леса и даже в огонь, но не желая изменить своим представлениям о «истинной» вере и «правильном» государстве.

В то же время, именно православная церковь в условиях идеократического московского государства вполне осознанно и отчетливо противопоставило себя римскому католичеству и шире Европе. Именно православная церковь, веками культивировала из «чуждого Запада» врага «Святой Руси». Восприятие Европы-Запада как некоей «заразы», которая способна «развратить» послушное царю и православной церкви население стало своего рода жизненной нормой. Возможно отсюда и пощла «привычка» на Руси поносить «проклятых» католиков, немцев и т.п. К слову сказать, оппонирующая сторона (Римская католическая церковь) также немало способствовала культивированию образа нежелательного «соседа-варвара» в лице православной церкви и самодержавной России. Именно в «московский» период обе ветви христианства превратились в заклятых и непримиримых врагов. К тому же, русская православная церковь поладившая в свое время с неверными ордынцами (поскольку татары не облагали церковь данью), затем впоследствии относилась к татарам- мусульманам вполне терпимо, в то время как единоверцам (католикам) было отказано чуть ли не вправе существования. Неслучайно, что политика Александра Невского, решительно выступавшего против какого либо союза с католической Европой и одновременно согласившегося на сотрудничество с Ордой, была положительно оценена православной церковью, а сам князь был причислен к лику святых.

Именно через православную церковь и постулируемую ею, систему идеологических и мировоззренческих ценностей сначала Московская Россия, а затем и частично императорская Россия (особенно в правление Николая I- В.Б.), стала воспринимать христианский, но модернизированный Запад, как духовно и культурно чуждый мир, которому следует противостоять до последнего. Но это противопоставление Западу в свою очередь и выработало специфическое русское мировоззрение, сам русский мир и Россию не похожую не на Запад, и не на Восток, хотя ментально в этот период ближе к последнему. Вот только называть, скажем, считать XVI-XVII века с его почвенным изоляционизмом и культурной ксенофобией по отношению к Западу, и следовательно цивилизационной отсталостью, вслед за славянофилами высшим достижением русской цивилизации как то язык не поворачивается. Глупо восхвалять экономико-технологическую и культурную отсталость, ссылаясь при этом на необходимость цивилизационно-культурной «чистоты» и самобытности. А как раз это и постулировала официальная православная церковь того времени, пребывая в плену красивых мифов об изначальном духовном превосходстве России над «безбожной» Европой.