Глава 7

Японский дизайн: традиционная и актуальная проектная культура

Литература

Курьерова Г.Г. Итальянская модель дизайна. Проектно-поисковые кон­цепции второй половины XX века. М., 1993.

Михайлов СМ. История дизайна. М., 2004. Т. 2. Гл. 2.3, 3.2, 4.3.

100 дизайнеров Запада. М., 1994. Статьи «Беллини», «Бранци», «Джуджа-ро», «Кастильони», «Коломбо», «Мендини», «Оливетти», «Понти», «Сотт-сасс».

Круговорот традиций и современности

Европейские историки и критики дизайна отмечают, что в японском дизайне сочетаются дух Востока и Запада, историческое прошлое и завтрашний день.

«Японскому дизайну свойственна живость и легкость итальянско­го и французского постмодерна, немецкая точность, гибкость класси­ческого скандинавского стиля, бравурность американского стайлин­га... С одной стороны, он эклектичен, а с другой, если принять во внимание конечный результат, — оригинален» [Эрнеи, с. 30].

В нем естественно переплетаются традиции ремесла с бережным отношением к натуральным материалам и высокотехнологичное про­изводство. Особенно это свойственно классике, такой, например, как

Рис. 73

С. Янаги. Стул «Butterfly» Производство фирмы «Тендониокко». 1954

стул «Butterfly» Сори Янаги (рис. 73). В этом стуле соединились традиции японского дизайна, созерцатель­ность простоты, отработанная века­ми эргономика с новыми тенденци­ями в искусстве начала XX в., стремлением к геометричности, эле­ментарности форм. Вещь как иерог­лиф и в то же время абсолютно тех­нологичная, ясная по конструкции. Стул получил золотую медаль на Миланской триеннале в 1957 г. Так­же традиционны и в то же время

266

авангардны бумажные абажуры для светильников скульптора и ди­зайнера Исаму Ногучи.

Когда в Москве в 1983 г. проходила выставка японского дизайна, ее устроители использовали эффектный ход для того, чтобы познако­мить людей совершенно другой культуры с достижениями художни­ков, контекстом жизни и традициями. Был представлен каталог, «по­строенный» дизайнером-графиком Танака Икко по принципу календаря. «Сущность эстетического восприятия японцев заключа­ется в том, что, наделяя названием и формой саму природу, которая так глубоко заложила корни сезонного мироощущения, японцы ста­рались не выражать его в фиксированной форме, а сохранять его жи­вую форму», — читали посетители выставки в каталоге [см.: Япон­ский дизайн].

Четыре сезона, четыре состояния природы и настроения.

Весна. Весенние мотивы в росписи лаковой шкатулки и одежде, плотницкие инструменты, стул «Butterfly» и юмористические керами­ческие фигурки в духе поп-арта.

Лето. Стул из стеклянных плоскостей и бумажные абажуры, плете­ные ширмы и корзинки для еды. Стальные ножи и керамические нож­ницы. Традиционные заводные игрушки и пластмассовые роботы.

Осень. Яркие цвета опадающей листвы. Четырехструнный музы­кальный инструмент и электроорган фирмы «Ямаха». Летящие журав­ли на шкатулке и изображение рисовых стеблей с колосьями на теат­ральном костюме. Элегическое настроение во всем.

Зима. Зимний пейзаж на кимоно, огонь очага и стоящий на огне чайник, современная кухня, тепло и уют, ледяной дворец и мотонар­ты, игрушки-головоломки и компьютер.

К представленным на выставке осенним мотивам вполне могла бы подойти и сделанная десятилетием позже настольная лампа «Жу­равль» Исао Хосоэ. В ее устройстве масса технических находок. Под­ставка бесшумно и мягко перемещается по столу на скрытых колеси­ках. Противовес всегда удерживает абажур в горизонтальном положении, на какую бы высоту вы его ни подняли. И в то же время эта вещь символична и традиционна.

Правда, как отмечал в статье о выставке в журнале «Техническая эстетика» Вильям Пузанов, мы увидели не один, а два или даже три дизайна. Первый — традиционный, ремесленный, японский. Вто­рой — современный, технологичный, интернациональный, рассчи­танный на потребителя любой западной страны. Третий — эклек-